Стив Джобс
Шрифт:
Несмотря на то что главным проектом Стива оставался Macintosh, ему хотелось создать универсальный стиль для всей продукции Apple. С помощью Джерри Мэнока и неофициальной группы под названием «Союз дизайнеров Apple» Джобс организовал конкурс на лучшего дизайнера, который стал бы для компании тем же, кем Дитер Рамс для Braun. Проект прозвали «Белоснежкой» — не только из-за любви Стива к белому цвету, но и потому, что продукты, дизайн которых предстояло разработать, были названы по именам семи гномов. В итоге победил Хартмут Эсслингер, немецкий дизайнер, работавший над телевизорами Sony Trinitron. Джобс полетел в Шварцвальд на встречу с ним; Стива поразила не только увлеченность Эсслингера своим делом, но и то, как он гонял на
Эсслингер, несмотря на то что был немцем, заявил, что «в ДНК Apple должен присутствовать исконно американский ген», который создаст «глобальный калифорнийский» стиль, вдохновленный «Голливудом, музыкой, мятежным духом и здоровой сексуальностью». Эсслингер руководствовался принципом «сначала эмоции, потом форма» — перефразированным выражением о первичности функциональности по отношению к форме. Он разработал сорок моделей товаров, чтобы продемонстрировать свой подход; увидев их, Джобс воскликнул: «То, что надо!» Дизайн «Белоснежки», немедленно утвержденный для Apple II, предусматривал белый корпус, скругленные изгибы и линии с тонкими прорезами — для украшения и вентиляции. Джобс предложил Эсслингеру контракт при условии, что тот переедет в Калифорнию. Тот согласился; сотрудничество с Джобсом Эсслингер назвал «одним из самых судьбоносных в истории промышленного дизайна». Его компания, frogdesign, [8] открылась в Пало-Альто в середине 1983 года с 1,2-миллионным контрактом с Apple. С тех пор на каждом товаре Apple стоит гордый знак «Дизайн разработан в Калифорнии».
8
В 2000 году компания была переименована из frogdesign в frog design и переехала в Сан-Франциско. Эсслингер выбрал такое название не только потому, что лягушка (frog) способна метаморфизировать, но и как дань уважения своей родине — (f)ederal (r)epublic (o)f (g)ermany. Он считал, что «строчные буквы отвечают характерному для стиля баухаус представлению о неиерархическом языке, что соответствует демократическому духу компании».
Отец научил Джобса понимать, что истинный мастер, влюбленный в свое дело, добивается совершенства даже в незаметных, скрытых от глаз деталях. Наиболее ярким примером такого отношения к работе стал случай с топологией печатной платы, на которой были микросхемы и прочие внутренние детали Macintosh. Ни один покупатель никогда бы их не увидел. Но Джобс разразился потоком замечаний:
— Вот эта часть превосходна, — сказал он. — Но посмотрите на интегральные схемы памяти. Они уродливы. Линии расположены слишком близко друг к другу.
Один из инженеров, пришедших в Apple недавно, перебил Стива:
— А какая разница? Главное — чтобы работало хорошо. Саму плату никто никогда не увидит.
Джобс отреагировал предсказуемо:
— Я хочу, чтобы все было совершенно, даже если это внутренние детали. Хороший плотник не возьмет плохие доски для задней стенки шкафа, хотя ее никто никогда не увидит.
Спустя несколько лет в интервью, которое Джобс дал после выхода Macintosh, он повторил то, что усвоил от отца: «Когда плотник делает красивый комод, он не приколотит сзади фанерку — пусть даже ее никто никогда не увидит, потому что комод стоит у стены. Он же все равно знает, что она там. Поэтому для задней стенки возьмет хорошие доски. Он не успокоится, пока не доведет работу до совершенства. В любом предмете все должно гармонировать — и внешний вид, и качество».
Майк Марккула преподал Стиву другой урок, дополнявший слова отца о стремлении к совершенству в мелочах: не менее важны упаковка и подача товара. О книге судят по обложке. Поэтому для коробки и упаковки Macintosh Джобс выбрал дизайн с полноцветной печатью и сделал все возможное, чтобы он выглядел наилучшим образом. «Стив заставил ребят все переделывать по пятьдесят раз, — вспоминал Ален Россман, член команды Mac, ставший мужем Джоанны Хоффман. — Понятно, что покупатель, открыв упаковку, тут же ее выбросит, но Стив все равно добивался, чтобы все выглядело идеально». Россман считал, что нелогично выбрасывать деньги на дорогую упаковку, когда они старались сэкономить на микросхемах
Когда работа над дизайном наконец завершилась, Джобс собрал всю команду Macintosh на неофициальную церемонию. «Настоящие художники подписывают свои произведения», — заявил он, достал лист чертежной бумаги, маркер и попросил всех расписаться. Выгравированные подписи можно найти внутри каждого Macintosh. Никто и никогда их не увидит, разве что техники, чинящие компьютер. Но каждый член команды знал, что внутри есть его подпись, как знал и то, что компоненты монтажной платы подобраны настолько изящно, насколько это вообще возможно. Джобс вызвал всех поименно. Первым свое имя написал Баррелл Смит. И только когда расписались все 45 сотрудников, пришел черед Стива. Он отыскал свободное место в центре листа и поставил красивую подпись строчными буквами. После этого предложил всем отметить успех бокалом шампанского. «Благодаря Стиву в такие минуты мы чувствовали, что создаем произведение искусства», — сказал Аткинсон.
Глава 13. Создание Mac. Путешествие — это награда
Когда в августе 1981 года IBM выпустила свой персональный компьютер, Джобс попросил коллег купить его и разобрать. Общее мнение было неутешительно: полная ерунда. Крис Эспиноса заявил, что это «банальная недоделка»; доля истины в его словах была. Дисплей IBM использовал старомодную командную строку и не поддерживал растровое отображение. Apple отнеслась к конкурентам свысока, не задумываясь о том, что руководители технических отделов компаний скорее выберут компьютер, разработанный известной корпорацией, чем названный как сорт яблок. В день, когда объявили о выпуске IBM PC, Билл Гейтс приехал на встречу в центральный офис Apple. «Кажется, они этого даже не заметили, — вспоминает он. — И только спустя год поняли, что произошло».
Непоколебимая самоуверенность Apple простиралась настолько далеко, что компания заказала The Wall Street Journal рекламу на разворот: «Добро пожаловать, IBM. Серьезно». Грядущая компьютерная битва представала как соперничество молодой и дерзкой Apple с Голиафом IBM. Такие компании, как Commodore, Tandy и Osborn, дела у которых шли не хуже, чем у Apple, в расчет вообще не принимались.
Джобсу всегда нравилось считать себя бунтарем, восставшим против империй зла, кем-то вроде джедая или самурая, сражающегося с силами тьмы. С этой точки зрения IBM была идеальной мишенью. Стив изображал предстоящую схватку не как обычную конкуренцию, а как духовную борьбу. «Если мы вдруг ошибемся и выиграет IBM, вся компьютерная отрасль на ближайшие двадцать лет погрузится в мрачное средневековье, помяните мое слово, — говорил он журналисту. — Стоит IBM получить контроль над рынком — и они тут же задушат любые инновации». Даже спустя тридцать лет, размышляя об этом соперничестве, Джобс изображает события как крестовый поход: «IBM вобрала в себя худшее, что было в Microsoft. Они не стремились к инновациям, они тянули всех во тьму. Почти как ATT, Microsoft или Google».
К несчастью для Apple, Джобс избрал еще одного потенциального соперника Macintosh: им была Lisa, детище его собственной компании. Причины этого были отчасти психологические: его отстранили от проекта, и теперь ему хотелось доказать свое превосходство. К тому же Стив считал, что конкуренция только подзадорит его команду. Поэтому и поспорил с Джоном Коучем на 5 тысяч долларов, что выпустит Mac раньше Lisa. Проблема была в том, что соревнование обрело болезненные формы. Джобс не уставал повторять, что лучше его инженеров нет никого и они всем утрут нос в отличие от бывших мастодонтов из HP, трудившихся над Lisa.