Сто баксов на похороны
Шрифт:
– А куда мне? – усмехнулся тот. – Меня сейчас и московские, и наши тамбовские ищут. К тому же наверняка к нему, – он мотнул головой на спавшего Олега, – прикатить могут. Здесь пока буду. Ништяк нашел «волыну». – Он достал «ТТ». – Правда, всего четыре патрона, но лучше, чем ничего. А ты тоже можешь нарваться, там ребятишки очень серьезные. Я про москвичей говорю. Да еще в это дело Щербак впрягся. Он тоже рвет и мечет. Я вот что предлагаю… – отложив гитару, встал. – Уговори его, – он вновь кивнул на Свиридова, – и на его «москвичонке» куда-нибудь двинем. Бабки имеются. Отсидимся с месячишко и…
– У него
– Если не пришибут, – усмехнулся Яков, – или мусора не цапнут. За мной все-таки хвостов полно. А эти, которых повязали, сейчас меня с потрохами сдают. Еще и по делу войны у дома под статью попаду.
– Олегу нельзя уезжать, – с досадой проговорил Юрий. – А так бы действительно куда-нибудь свалили. Но, в общем, так и решим, я утром отвалю, а ты здесь. Дня через три нарисуюсь, и будем думать, что делать. Может, к тому времени подписку Олега о невыезде уже отменят.
– Навряд ли, – возразил Цыганок. – Он тогда сразу уедет. А сейчас он вроде наживки. Видал, как быстро мусора подкатили? А здесь до Мичуринска километров…
– Они откуда-то ехали, – перебил его Юрий, – и услышали выстрел.
– В таких делах, – хмыкнул Цыганок, – я в случайность не верю.
– Давай поспим, – укладываясь на раскладушку, сказал Юрий. – Встанем и втроем решим, что делать.
– А что у тебя за него вдруг голова болеть стала? – негромко поинтересовался Яков. – Лично мне он по хрену. Мужик здоровый, а хнычет…
– Он просто колхозник, – поморщился Юрий, – и не строит из себя никого. Какой есть, таким и остается. Я в это дело влез потому, что вспомнил, как из плена освободили. Для меня тогда дороже людей не было. Вот и он сейчас как в яме, – кивнул он на посапывавшего Олега. – И счет у меня ко всем этим новым русским на иномарках имеется. Где они, суки, были, когда нас в Чечню кидали? Мы там кильку и ту не вдоволь ели, а они по ресторанам телок водили. И хочу я им доказать, что и в России с ними воевать есть кому. Дело, конечно, твое, можешь сдернуть. Я мужика не оставлю.
– Лично мне он до фени, – отмахнулся Цыганок. – Но с тобой мы вместе ад при жизни прошли. Ты вот вытерпел, а я сломался. Короче, я с тобой, а не с ним.
– Значит, номер менты знают, – сделал вывод Рубин.
– А получается, что я за чужое похмелье должен париться? – усмехнулся Щербак. – Менты, может, и знают, что я не при делах. Но им зацепка нужна любая. И упекут меня очень надолго. Так что, – он развел руками, – играем своими картами. Тем более я свое сделал, она молчала. Я обещал…
– Ладно, – кивнул Рубин. – Что есть, то и есть. Твои что говорят?
– Не знаю, – пожал плечами Геннадий. – Кривой сейчас там…
– У тебя выхода на ментов здесь нет? – удивился Рубин.
– Был бы, – огрызнулся Щербаков, – я бы к Кривому не нырял! А так заплатил ему зря. Но если открутится, назад бабки заберу. Я как увидел, что менты из комнаты наркоту и оружие выносят, думал, все, точно с ним по делу пойду. Но потом понял, что пришить они мне ничего не могут. А может, просто не захотели. Это же канитель. Я не при делах и буду отпираться до конца. А значит,
– А ты не подумал о том, – спокойно заметил Рубин, – что твоя любимая из-за этого может иметь крупные неприятности? Или…
– Это уже не мое дело, – засмеялся Геннадий. – С нее и спрашивайте. – Он кивнул на закрытую дверь.
– Лады, – поднимаясь, кивнул Рубин. – Нужно будет – спросим. Неужели ты не впряжешься? Ведь ее, считай, ты подставил. Мы-то это знаем. Так что…
– Эдик, – поморщился Щербак, – мы же взрослые люди и все под Богом ходим. Как было, так я и говорю. А насчет впрягаться… – Он засмеялся. – Не могу же я вступать в войну с людьми, которых уважаю, из-за какой-то бабы. Тем более если она тех людей подставила. Значит, и меня в момент может мусорам подарить.
– Ну ты и говно! – засмеялся Рубин. – С одной стороны, хорошо, что это случилось. Цену тебе знать будем. Ладно, – посмотрел он на часы, – поеду. А ты запомни: живешь до тех пор, пока снова не попадешь под ноги. Если хоть раз что-то вякнешь или сделаешь, ты покойник. Я ясно выразился?
– Яснее некуда, – недовольно кивнул Щербак.
– Слушай, – остановился Рубин. – Я, пожалуй, тут останусь. Орлова – баба без криминального прошлого и настоящего. Менты к ней если и имеют интерес, то как к свидетелю. Точно, – кивнул он. – Скажи своим придуркам, чтоб мою тачку загнали и парнишек моих пристроили.
В комнату вошла Люба.
– Я остаюсь у вас, – улыбаясь, взглянул на нее Рубин. – Возражений не будет?
– Я всегда хорошим гостям рада, – спокойно отозвалась она.
– Пойдем, – поднявшись из-за стола, сказал один из оставленных Рубином парней. – Открой гараж, мы джип возьмем.
Хозяйка встала, припудрила перед зеркалом ссадину на щеке и вышла. Второй, что-то дожевывая на ходу, вышел следом за ней и первым парнем. Она спустилась по лестнице, открыла дверь в гараж и включила свет. Короткий удар по голове бросил ее на пол. Один из парней, открыв дверцу машины, завел ее. Второй подтащил хозяйку и усадил на место пассажира, рядом с водителем. Залез сам. Первый уже открыл ворота и снова сел за руль. Машина выехала. Второй закрыл ворота.
– Сейчас сразу налево, – сказал он первому. – И до конца. Там вправо грунтовая дорога. Метров пятьсот проедешь и налево. Потом…
– Ты садись, – недовольно буркнул водитель, – и покатили. А то мы здесь точно засветимся. Дом закрыл?
– Все сделал, – кивнул второй, усаживаясь на заднее сиденье.
Джип выехал и, свернув налево, медленно поехал по узкой деревенской улице.
– Побыстрей, – посоветовал второй парень, – а то сейчас крестьяне глазеют вовсю.
– И хрен на них, – усмехнулся водитель. – Темно. Они не видят ничего. А если кто чего и засек, молчать будут. Ее здесь все терпеть не могут. Она только из-за Кривого и жила спокойно. А так бы давно спалили.