Сто боев – сто побед
Шрифт:
– Ясно. Вызывать огонь на себя – это, конечно, очень героический поступок, полковник. Очень. Только для этого Академию ФСБ заканчивать было совсем не обязательно. С этим любой солдат-срочник справится…
– Ну а как еще можно заставить его себя проявить, товарищ генерал?
– Да нет, я не спорю. Просто констатирую факт, что Кащееев, в отличие от вас, поизобретательней будет, полковник. Он «Варшавянку» захватил, но сам тут же ушел, подставив под удар Моню…
– У Кащеева развязаны руки, товарищ генерал.
– А я вам
– Спасибо, товарищ генерал! Тогда нужно согласовать вопрос со следствием.
– Согласуем, полковник…
61
Обретя в Приднестровье новое лицо, Кащеев отнюдь не обрел вместе с ним душевного равновесия. Наоборот, ужасный сон-воспоминание преследовал его каждую ночь. Кащеев понял, что, если ничего не предпринимать, он очень скоро превратится в жалкого неврастеника. Развалину с трясущимися руками. Обращаться к психиатрам было без толку. За время работы в спецслужбах Кащеев достаточно общался с ними, чтобы знать, что они скажут. Для лечения любого расстройства нужно прежде всего убрать раздражитель. Но сказать это было легко. А вот сделать…
Раздражителей было два – Моня и Логинов. У первого – вышколенная охрана, бронированный джип и все остальное, что положено отошедшему от дел бандиту. У второго охраны и джипа не было. Но работал Логинов в центральном аппарате ФСБ, на Лубянке. А это означало, что так или иначе он постоянно находился в поле зрения оперативников УСБ. Потому что те по графику вели превентивное наблюдение за всеми сотрудниками центрального аппарата. Так что, даже если лично за Логиновым и не следили, то могли приглядывать за кем-то из его коллег. И Логинов, передвигаясь по городу с этими коллегами, попадал под наблюдение чисто автоматически…
Именно поэтому Кащеев, как бывший полковник УСБ, прекрасно понимал, что соваться в Москву и пытаться свести там счеты с Логиновым – это почти самоубийство. То есть рассчитаться с Логиновым он теоретически еще мог, но вот уйти после этого из Москвы, чтобы расквитаться и с Моней, – уже навряд ли.
И тогда Кащеева вдруг осенило. После прихода к власти на Украине «оранжевых» на волне обострения ситуации вокруг базирования ЧФ в некоторых СМИ промелькнули заявления о том, что на Черноморском флоте есть ядерное оружие.
ФСБ заподозрило утечку информации. Проверку этой версии поручили Управлению собственной безопасности. Кащеева в составе специальной оперативной группы командировали в Новороссийск. Оперативники, как и положено, прошлись по всей «цепочке» транспортировки ядерных боеприпасов. Начиная с мичмана Новороссийской базы и заканчивая любовницей начальника штаба дивизиона подводных лодок ЧФ.
Масштабная негласная проверка выявила кучу злоупотреблений и даже должностных преступлений. Однако предателей среди моряков не оказалось. Спирт воровали, консервы красной рыбы в сухпаях на кильку меняли, положенное
Именно об этом эпизоде своей службы вдруг вспомнил в Приднестровье Кащеев. И вдруг понял, как можно, не особо рискуя, рассчитаться одним махом и с Логиновым, и с Моней. И Кащеев отправился в Севастополь.
Он обладал настолько детальной информацией, что смог все подготовить и провернуть за какой-то месяц. Только вот не сработало самое главное – подслушивающе-взрывное устройство, которое Кащеев так мастерски подсунул Лизе в машине…
62
Дверь комнаты для допросов распахнулась, конвойный приказал:
– Вперед!
На пороге возник Моня – в матросской робе и матросских «гадах» без шнурков, с заложенными за спину руками. При виде Логинова за следовательским столом хмурая физиономия Мони слегка повеселела.
– Здорово, Витек! На «свиданку» пришел?
– Вроде того, Монь! Здорово! Ну как ты тут?
– Лучше не спрашивай… – скривился Моня, наконец вынимая руки из-за спины и проходя к столу. – С унитаза не слезаю. Сегодня ночью спал на нем, с подушкой…
Отодвинув стул, Моня поддернул матросские штаны и присел. Логинов молча подвинул к нему сигареты и зажигалку.
– Кучеряво живешь, брателла! – криво усмехнулся Моня, открывая пачку. – «Житан» куришь. А я, блин, от вашей дукатовской «Примы», наверное, кони двину… Грудина хрипит, шо петлюровская гармошка!
Показно закашлявшись, Моня наконец закурил и выпустил дым под настольную лампу. Логинов наблюдал за ним с едва заметной ухмылкой, откинувшись на спинку стула.
63
– Ублюдки!!! – прорычал Кащеев, хватаясь руками за покрывало.
Впрочем, он прекрасно понимал, что криками тут не поможешь. Нужно было принимать решение. И либо срочно уезжать из Крыма, либо готовить новую операцию.
Разжав кулаки, Кащеев открыл глаза и сел на диване. Уехать он не мог. Чтобы не сойти с ума, он должен был остаться и убрать хотя бы один раздражитель, если не получилось стереть с лица земли оба…
Кащеев решительно поднялся с дивана. И его тут же резко повело в сторону.
– Твою мать! – проговорил он, плюхаясь обратно на диван и хватаясь рукой за голову.
Только теперь он вспомнил, что не ел уже около двух суток. В таком состоянии приниматься за ликвидацию кого бы то ни было абсолютно невозможно. Поэтому Кащеев осторожно, без резких движений, поднялся на ноги, отправился на кухню и заглянул в холодильник.
Полчаса спустя он уже сидел перед тарелкой с тремя огромными кусками стейка. Пахли они аппетитно, но лезли в горло с большим трудом. Кащеев, решивший тридцать минут назад больше не пить, вздохнул, отерся салфеткой и отправился к бару.