Сто дней, которые потрясли Галактику
Шрифт:
Его заело, словно заезженную пластинку. Лицо в сиянии лампы напоминало цветом негашёную известь.
— Гат…
Грегори выпрямился и прокричал:
— Я вам ничего не скажу! Сволочи! Больше ничего не скажу!
Внезапно обмяк и свалился со стула на глазах у ошарашенной Женьки.
— Грегори?
Он не шевелился.
— Грегори! — опомнившись, завопила она. — Грегори!
И перевернула его на спину. Глаза англичанина были закрыты, но кажется он дышал.
— Очнись, Грегори! Пожалуйста! Очнись! — Женька принялась
Англичанин не реагировал, только голова болталась. Женя брызнула на него водой. Бесполезно…
Она взяла коммуникатор и набрала номер Миритина.
— Доктор, — еле выговорила Евгения одеревеневшими губами и зарыдала. — Зайдите ко мне. Пожалуйста! Сейчас! У нас… У меня… Неприятности!
Глава 29. День сорок пятый (продолжение). Этим же вечером…
— Что он употреблял накануне припадка? — допытывался Миритин, уложив Грегори на кровать и проверив давление. После чего вколол ему лошадиную дозу нейростимулятора. Грегори по-прежнему находился без сознания, но дышал стабильно.
— Сок, — ответила Женя, опустив глаза.
— Ева! Скажи честно. Это ведь не из-за сока. Похоже на побочный эффект сильного антигена. Только какого? Я должен знать…
— Доктор, Грегори ведь поправится? — умоляюще спросила Женя.
— Он в коме. А если я не пойму из-за чего, то не смогу быстро ему помочь.
— Но вы же взяли у него кровь.
— Этого мало.
Женя вздохнула, достала из холодильника капсулы с остатками геномов и протянула Миритину. У доктора глаза полезли на лоб.
— Ты давала ему оба, одновременно?!
Женя кивнула, медленно покрываясь гусиной кожей. Миритин выругался по шакренски. Непереводимо.
— Что ты наделала!? Некоторые геномы категорически запрещается смешивать. Потому что в результате они вступают в реакцию и провоцируют антиген. Надо срочно в лабораторию, проверить анализы. Что это был за геном?
— Честности…
— Что?!
— Честности…
— Ты хотела выведать секреты у Грегори таким варварским способом?
— Миритин, вы не понимаете…
Он поднялся с потемневшим лицом и сурово проговорил:
— Извини, Ева, но я вынужден сообщить Талеху.
— Нет! — воскликнула Женя. — Пожалуйста! Не говорите командору. Не надо…
Она заплакала, чувствуя себя такой жалкой.
— Поймите, доктор, — Женька всхлипнула. — Эта тайна… Дмерхи… Мне нужно было знать, а Грегори молчал. Все Земляне в опасности! Гатраки…
Она говорила сбивчиво, пытаясь выложить всё зараз.
— Я не со зла… А ради безопасности.
Миритин нахмурился. Сел и задумался.
— Хорошо. Но мне придётся вызвать санитаров, доставить Грегори в реанимацию и как-то объяснить всё это Талеху.
— Мы что-нибудь придумаем, — заверила его Женька, испытывая отвращение к себе.
— А то! Ведь ты и меня подводишь под монастырь.
— Прости, — смутилась она.
—
«Ага, очнулся — гипс».
— Пусть так, — Женя вздохнула с облегчением, видя, как Миритин прячет пробирки в чемоданчик экстренной помощи и вызывает санитаров по коммуникатору.
— Лиза!
— Что Лиза? — переспросил Миритин.
— Грегори с ней… Она обязательно будет спрашивать!
Главврач вздохнул, позвонил в медотсек и распорядился насчёт младших медсестёр. Командировал троих, включая Лизу, в дальний сектор, на обход больных. Это конечно выглядело странно — вот так, в конце вечера, но других вариантов не нашлось.
Однако больше придумывать не пришлось. Провидение играло на их стороне, и весьма печальную роль. Едва санитары влетели с носилками в медотсек, а вслед за ними и Женька с Миритином, как раздался сигнал тревоги. Сначала думали — гатраки. Но вскоре выяснилось, что террористы распылили патоген на главной площади перед торговым центром. Пострадали все, кто попал в радиус действия.
Вскоре медицинскую приёмную заполнили каталки с лежащими без сознания гуманоидами и негуманоидами. Патоген не выбирал и никого не пощадил… Пострадавшим делали уколы, надевали маски… Рук не хватало. Миритин бегал по медотсеку и распоряжался. Того — сюда, этого — туда. Женька заметалась и едва успела проследить, как Грегори поместили в отдельную палату и подключили к приборам.
Все совершенно ошалели от происходящего. Но медперсонал был в ещё большем шоке, когда пациенты на каталках и носилках стали одновременно приходить в сознание. Люди просто садились, вставали и растерянно озирались, явно не понимая, что они здесь делают. Медсёстры пороняли кислородные маски, трубки, инъекторы, а врачи остолбенели.
— Спокойно! Без паники! — объявил Талех, входя в сопровождении команды безопасности. — Тревога отменяется! Террористы схвачены. Люди могут расходиться по домам.
«Жертвы» террора изумлённо оглядывались и никуда не торопились. Тогда медсёстры и санитары принялись выпроваживать народ. Народ расходился неохотно.
— Никакой опасности, — заверил командор и приказал охране развести людей по домам. И медотсек вскоре опустел.
— Что это было? — спросил Миритин. — Учения?
— Нет, — ответил Талех, с загадочной улыбкой поглядывая на Женьку и помахивая хлыстиком.
Ох, как ей не понравилась эта улыбка…
— Это был не патоген. А безвредный эфроген, вызывающий схожие симптомы. Нужно было отключить людей на время, ради их же безопасности, пока мы ловили злоумышленников.
Талех кивнул Миритину и Женьке на дверь препараторской.
— Зайдёмте, надо поговорить.
Это Жене совсем не понравилось. Они с доктором переглянулись и последовали за командором. Как только они оказались внутри, Талех плотно закрыл дверь и, глядя на Женю в упор, спросил: