Сто дней, которые потрясли Галактику
Шрифт:
— Значит, мозговую активность гатраноида можно зафиксировать на энцефалометре?
— Если настроить на соответствующие электрические волны. У гатраков — преобладают гамма и дельта ритмы, у филиноидов… не важно. Стационарный энцефалометр из медицинского центра вполне подойдёт.
— Тогда, надо подключить его.
— Вы слышали?! — крикнул Талех. — Выполняйте!
Дравал конвоировал скованного гатраноида в медотсек. Миритин с Рокеном отправились вперёд настраивать приборы. А Талех с Женькой отстали, и командор
— Как это поможет?
— Скажите честно, вы сами обо мне подумали или…?
— Дмерх, — угрюмо ответил Талех. — Возник на допросе… В общем, заявил, что вы должны помочь… Я не поверил, но он показал мне, что произойдёт со станцией, если… Так что вы задумали?
Похоже, Талех слишком нервничал для Талеха.
— Всё просто, — ответила Женя. — Вы говорили, что филиноиды реагируют на визуальные образы. Он наполовину полип, значит… Если гатраноид знает о взрыве или взрывателе, то возникнет ассоциативная связь и показатели изменятся. Для этого понадобится совместить изображения… Талех?
— Что?
— Вы же его не пытали.
— Откуда вы знаете? Не слышали анекдот?
— Не важно. Мало ли что болтают. Просто я так чувствую.
Талех посмотрел ей в глаза.
— Я не пощадил бы гатрака, но часть его когда-то была филиноидом… Жертвы гатраков ни в чём не виноваты. Я не могу причинить боль тому, кто и так пострадал.
— В нём же ничего не осталось от того полипа?
— Это не совсем так… Он просто смирился…
Гатраноида посадили в кресло и надели шлем энцефалометра. Женька никогда раньше не пользовалась этой штукой. Не было случая. Потому Миритин сам подключил электроды, сканометры и подсоединил тактильно-визуальные датчики. Дравал загрузил в голо-очки данные с пультов слежения, и доктор направил визуальный спектрометр к зрительным нервам, фиксируя изображения и выводя на монитор.
— Если не поможет, — рассудила Женя, — попробуем слуховые ассоциации. Записи со звуком?
— Конечно, — ответил Дравал, — но из-за помех неразборчиво, общий шум. Народу на станции много.
— У филиноидов повышенная чувствительность.
Проверили глазную реакцию на бомбу. Отдельные показатели слегка дестабилизировались. Это подтверждало, что они на правильном пути…
— Вперёд, — выдохнула Женя, чувствуя себя… странно.
Они прогнали записи по нескольку раз. Никакой реакции… Импульсы гатраноида оставались прежними. Мозговая активность приблизились к нулю. И ни единого всплеска на экране! Женька в отчаянии посмотрела на Талеха, мол, «сожалею». Неужели и здесь облажалась?
— Я ошибалась, — грустно сказала она.
Миритин сочувственно вздохнул.
— Попробуем ещё раз, — не сдавался командор. — Дравал, это всё, что есть?
— Конечно, вся станция… Даже терминалы и спутники… Возможно, он не знает…
— Хоть бы вздрогнул, — пробормотал Талех.
— А что если, на станции взрывателя нет? —
Они переглянулись.
— Рокен! Ты гений! — воскликнул Талех.
Парень опешил от такой похвалы, а командор обратился к окезу:
— Значит, оно где-то поблизости. А ближайшее небесное тело… Чтобы угробить станцию идеально подходит…
— Вот это да! — теперь и Дравал сообразил. — Планета!
— Живо сюда записи Ролдона с мониторов!
Окез моментально загрузил информацию. Теперь они с замиранием ждали, глядя на экран. Коричнево-зелёный Ролдон возник в поле зрения гатраноида, и спустя некоторое время показатели энцефалометра подпрыгнули, вспыхнули красным и зашкалили.
— Какой же я кретин, — со стоном произнёс Талех. — Провели как мальчишку! Аккурат у меня под боком… Гораздо удобней и безопасней. Если бы не простая случайность…
«Это не случайность», — почему-то решила Женя.
— … Я бы так и не узнал. Никто бы и понять не успел. Страшно представить!
А вот это точно следовало запечатлеть на камеру! Талех, занимающийся самобичеванием!
— Не факт, — возразил Рокен. — Там могут быть организаторы взрыва, а не само устройство.
— Думаю, Талех прав, — заметил Миритин. — Слишком явная реакция. Это страх.
— Проверим, — пообещал командор. — Скоро.
Внезапно прибор запищал, и показатели энцефалометра изменились. Мозговые импульсы на мониторе упали ниже допустимой нормы, постепенно выравнивая кривую волн. Гатраноид обмяк, иглы посерели и опали…
— Он умер, — констатировал Талех.
— Есть слабая активность, — отметил Миритин, указывая на едва различимые контуры новых волн, появившихся только сейчас.
Гатраноид слабо шевельнул отростками и пробормотал:
— Блугл…
— Гатрак умер, — сказал Талех, — а филиноид ещё жив.
— Блуглблу…
— Быстро! Переводчик!
Но Миритин и так понял, выбежал и тотчас вернулся с плоским круглым датчиком. Талех прислонил его к виску, включил и склонился к несчастной твари:
— Говори.
— Блугл-блугл-блугл…
Взгляд бывшего филиноида потух, и он затих навсегда… Талех торжествующе выпрямился, отсоединил переводчик и перенёс данные на коммуникатор.
«Зелёная планета на краю дома. Там затаилась смерть…»… — автоматически сообщил динамик.
— Ролдон, — бледнея, произнёс Рокен.
Талех с непроницаемым лицом повернулся к неподвижному телу и прошептал:
— Спасибо…
И обратился к Дравалу:
— Проследите, чтобы его проводили в туманность, как подобает. И похоронили по обычаю филиноидов. А я должен убедиться, что всё это не очередная ловушка.
Глава 32. День пятьдесят третий, и кое-что о гатраках