Сто голландских тюльпанов
Шрифт:
Потом она проводила его до дверей.
– До свидания. Софья Ивановна, — сказал парень. — Вот найду ламинарию и зайду.
Старуха кивнула. Она стояла, придерживая дверь высохшей рукой, и не захлопнула ее, пока не закрылись дверцы лифта.
Без лирики
– Так как все это было? Расскажите во всех подробностях. Время я зафиксировал: 18 часов, так?
– Да... В троллейбус набилось слишком много народу. Меня вынесло с задней площадки куда-то в середину салона.
– Нет такого вокзала, гражданин. Рижский вокзал - остановка.
– Он сказал, Парижский. Тут троллейбус тихонько тронулся, и я вдруг почувствовал, что нас всех пронизал какой-то жуткий ток взаимной ненависти. Я скосил глаза и увидел дико перекошенное лицо соседа слева. Он так стиснул металлический поручень, что у него побелели пальцы.
– Это все лирика. Вы о фактах говорите.
– Я догадался, что нельзя просить его передать деньги, пятьдесят копеек, чтобы купить у водителя талоны. Я просто не мог себя заставить произнести требуемую фразу.
– Не понял.
– На его месте я не стал бы передавать деньги. Чужие деньги.
– Не бывает так, гражданин. Я сам каждый день в общественном транспорте езжу, своего транспортного средства нет. Всегда деньги берут, я видел. Только протяни.
– А на этот раз было так, как я рассказываю. Между тем, я никогда в жизни не ездил зайцем, и внутренний голос мне твердил: купи талоны, купи талоны.
– Я не могу писать про внутренний голос.
– Я глянул направо и увидел женщину.
– Гражданку Панасюк?
– Эту самую гражданку. Мне показалось, что с ней можно установить контакт. В отличие от всех остальных, ее лицо выражало даже некоторое удовольствие. Или безмятежность. Приглядевшись, насколько позволяли условия, я обнаружил, что она, бросив сумки на пол, поджала ноги и висит, отдыхая, между телами пассажиров.
– Гражданка Панасюк отдыхала в результате сдавливания телами, я правильно понял? Так и запишу.
– Я сказал: "Товарищ, передайте деньги". Она вздрогнула и уставилась на меня непонимающе. Очумело, в общем. Потом говорит: "Куда передать?" Я говорю: "Водителю в кабинку".
– Вы именно эти слова произнесли? Я запишу.
– И вот тут она - раз! И укусила меня за ухо.
– Так. Какое ухо? Конкретно.
– Конкретно - правое. О, как больно она меня укусила за правое ухо! В ушах, товарищ, много нервных окончаний. По форме своей уши напоминают эмбрион, это научный факт.
– Не отвлекайтесь. Значит, так. Сопроводила ли гражданка Панасюк свой укус какими-нибудь словами? Нецензурной бранью?
– Нет, она некоторое время молча и злобно смотрела. Потом выкрикнула: "Приобретайте билеты для проезда в троллейбусе в киосках Союзпечати!"
– Союзпечати... Так, зафиксировал. Где вам оказали первую помощь?
– Мне залили ухо зеленкой в аптеке.
– Гражданка Панасюк! Признаете вы
– Так я ж была в опупелом состоянии!
– В опупелом - это как? Отвечайте по существу, без лирики.
– А разозлилась я. Чего он полез?
– Эх, Панасюк, Панасюк, пострадавший вас товарищем назвал. Куда это годится, если товарищам уши откусывать начнут?
– Да врет он, что он мне этот, ну... Никакой он мне не этот...
– Не товарищ? Это почему еще? Интересно, он не товарищ. А я?
– У... Запутали совсем! Раз у меня образования не хватает, так можно издеваться, да?
– Вы это прекратите, Панасюк. Москва слезам не верит. Вот товарищ укушенный не плачет, сидит себе. В последний раз вас спрашиваю, почему нанесли потерпевшему телесное повреждение? Может, тяжкое: ухо - важный орган на голове укушенного.
– Жизнь у меня не сложилась. Так и запишите в протокол. Устала я. Муж у меня в ЛТП на принудлечении.
– Без лирики попрошу! Потерпевший, а вы что хотите сказать?
– Отпустите товарища Панасюк. Я забираю свое заявление обратно.
– Ну, это вы зря. Вы ее жалеете, а она вас не пожалеет. В следующий раз, глядите, еще чего-нибудь откусит.
– Да нет, я ей верю. Я знаю, я ведь тоже мог кого-то... Вы меня простите, товарищ Панасюк.
– Эх... мужчина, это вы меня извините. Хороший вы, оказывается, мужчина.
– У меня ведь тоже не сложилось... Совсем не сложилось. А у вас, товарищ лейтенант?
– Да чего уж там! Жизнь не сахарная.
– Ну вот, видите... Тут бы посочувствовать друг другу, не хватает этого в наши-то дни... Вот и кусаемся.
– Я раз по телефону доверия звонила, так там занято... И в троллейбусе все места заняты... Да что троллейбус... Мужчина, что бы вам приятное такое сделать, а, мужчина? Хочешь, на ухо подую?
– Вы... Вот вы назовите меня товарищем, а? Скажите просто: товарищ Потапов, живите, мол, долго...
– Та... Ту... Ты... Эх! Мужчина, хочешь, я тебя поцелую?
Детский вопрос
Николай Кузьмич получил от жены пощечину, и очень болезненную; махнув ручкой, Галина Петровна угодила ему в нос.
– У тебя рука, как окорок, — отомстил грубой женщине уязвленный Николай Кузьмич и поспешил в ванную держать нос под струей холодной воды.
– Иди-иди отсюда, дистрофик, — выкрикнула вслед распоясавшаяся жена и, посадив на колени пятилетнего толстого Феликса, принялась заталкивать ему в рот геркулесовую кашу.