Сто лет и чемодан денег в придачу

Юнассон Юнас

Человек волен вести себя так, как считает нужным, но Аллан всегда полагал, что злобствовать, в общем-то, не обязательно, когда без этого можно обойтись.

Встреча оказалась непродолжительной:

— Премьер-министр попросил меня тщательновыяснить, подходит ли господин Карлсон для нашей корпорации. Это я и намерен сделать — с разрешения господина Карлсона, конечно.

Ну да, на взгляд Аллана это вполне разумно, что доктор хочет узнать о нем побольше, а тщательность — вещь хорошая, так что пусть доктор не стесняется и хорошенько обо всем порасспросит,

чтобы уж никаких вопросов не оставалось.

— Ну что же, — сказал доктор Эклунд. — Если мы начнем с академического образования господина Карлсона…

— Тут похвастаться нечем, — сказал Аллан. — Только три года.

— Три года? — взорвался доктор Эклунд. — Но за три года академических занятий господин Карлсон вряд ли успел стать физиком, математиком или химиком?

— Да нет, всего три года, вообще. Я закончил учиться, когда мне как раз девять должно было стукнуть.

Доктор Эклунд пришел в себя не сразу. Так у этого типчика вообще никакого образования! Он хоть читать-то и писать умеет? Но премьер ведь просил его…

— Нет ли у господина Карлсона в таком случае какого-либо профессионального опыта, который мог бы пригодиться для той работы, которую, как господин Карлсон, вероятно, догадывается, осуществляет акционерное общество «Атомная энергия»?

Ну, можно сказать и так, признал Аллан. Он ведь много работал в США, на базе Лос-Аламос в Нью-Мексико. Тут доктор Эклунд просиял. Видно, Эрландер все-таки не зря это затеял. Чем же там занимался господин Карлсон?

— Кофе подавал, — ответил Аллан.

— Кофе? — Лицо доктора Эклунда снова помрачнело.

— Да, и чай тоже — в отдельных случаях. Я был ассистентом и официантом.

— Так значит, господин Карлсон был ассистентомв Лос-Аламосе… И что же, господин Карлсон, вы принимали участие в принятии решений, касающихся расщепления атомного ядра?

— Нет, — ответил Аллан, — разве что в тот раз, когда я нечаянно вставил слово на встрече, где вообще-то должен был только кофе подавать и не вмешиваться.

— Господин Карлсон нечаянно вставил слово на встрече, где он вообще-то был официантом…. И что же было дальше?

— Тут нас как раз отвлекли… и меня пригласили в другую комнату.

Доктор Эклунд молча сидел напротив Аллана. Кого ему прислал премьер? Что, этот Эрландер всерьез полагает, будто официанта, который бросил школу в восьмилетием возрасте, допустят к созданию шведской атомной бомбы? Есть же, в конце концов, какие-то границы и для социал-демократов с их незатейливым тезисом насчет всеобщего равенства!

Доктор Эклунд сперва сказал самому себе, что будет сенсация, если этот начинающий премьер усидит в своем кресле до конца года, а затем сообщил Аллану, что если господину Карлсону больше нечего добавить, то их встречу можно считать законченной. Доктор Эклунд не думает, что в настоящее время в корпорации есть место для господина Карлсона. Лаборантка, которая варит кофе для ученых в акционерном обществе «Атомная энергия», правда, никогда не бывала в Лос-Аламосе, но, несмотря на это, доктора Эклунда ее работа вполне устраивает. Кроме того, Грета успевает еще и убирать помещения, что тоже плюс.

Аллан молча прикидывал,

не стоит ли, несмотря ни на что, дать понять, что он, в отличие от всех ученых доктора Эклунда, не говоря уж, разумеется, о Грете, знает, как сделать атомную бомбу.

И решил, что доктор Эклунд не заслуживает подобной помощи, раз уж ему не хватило ума самому спросить об этом у Аллана. Да и кофе у Греты был не кофе, а бурда.

~~~

Аллан не получил работы в Акционерном обществе «Атомная энергия», его научную биографию сочли слишком скромной. Но все равно Аллан был доволен: он сидел на скамейке в парке перед «Гранд-Отелем», откуда открывался прекрасный вид на королевский дворец по ту сторону протоки Норрстрём. А что ему расстраиваться? При себе у Аллана по-прежнему оставалась большая часть денег, которыми премьер-министр так любезно его снабдил, живет он в роскошном номере, каждый вечер вкусно ужинает в ресторане, а этим январским днем низкое послеполуденное солнышко так славно пригревает и тело, и душу.

Вот только зад подмерзал на холодной скамейке, и поэтому, наверное, Аллан немножко удивился, когда рядом с ним, на ту же скамейку, уселся еще один человек.

— Добрый день, — вежливо произнес Аллан.

— Good, afternoon,mr Karlsson, — ответил мужчина, сидящий рядом.

Глава 14

9 мая 2005 года

Когда комиссар Аронсон доложил последние новости прокурору Конни Ранелиду в Эскильстуне, тот немедленно принял решение о заочном аресте Аллана Карлсона, Юлиуса Юнсона, Бенни Юнгберга и Гуниллы Бьёрклунд.

Аронсон и руководитель предварительного следствия находились в постоянном контакте с тех пор, как столетний юбиляр вылез через окно и скрылся в неизвестном направлении, и все это время интерес прокурора только нарастал. Теперь Ранелид обдумывал теоретическую возможность привлечь Аллана Карлсона за умышленное или, на худой конец, неумышленное убийство — при том что найти ни одну из жертв не удалось. В истории шведского судопроизводства парочка таких прецедентов имеется. Но тут понадобятся исключительная доказательная база и особо искусный прокурор. В последнем прокурор Конни Ранелид проблемы не видел, а что до первого, то он рассчитывал выстроить цепочку косвенных доказательств,в которой первое звено будет самым крепким, да и остальные не слишком слабыми.

Комиссар Аронсон почувствовал, что, пожалуй, разочарован. Он-то собирался выручать старикана, угодившего в лапы уголовников, а получается, не сумел спасти самих бандитов от столетнего деда.

— А разве мы можем считать Аллана Карлсона и остальных причастными к смерти Бюлунда, Хюльтэна и Ердина, пока у нас нет ни одного трупа? — спросил Аронсон, надеясь услышать «нет».

— Даже не сомневайся, Ёран, — ответил прокурор Конни Ранелид. — Как только ты поймаешь мне этого старикашку, увидишь — он все выложит. А если он сам уже в маразме, то остальные проговорятся — начнут так противоречить друг другу в показаниях, что мало не покажется.