Сто лет тому вперед [Гостья из будущего]
Шрифт:
Но пиратов не так легко провести. Они сразу поняли, что прозрачная преграда не поддастся их толчкам, и догадались, что мальчик, за которым они гнались, не мог туда проникнуть, раз у него нет электронного ключа. Они разделились и пошли в разные стороны вокруг здания.
Толстяк прошёл на расстоянии одного шага от лежавшего в траве Коли, и, если бы он сам так громко не пыхтел, наверняка бы услышал, как громко бьётся у Коли сердце. У следующего угла он встретил своего сообщника, и они начали совещаться. До Коли доносились приглушённые голоса:
— Шпппш-грххх-вппр.
— Гппрр-кхж-дппнр.
Коля
Толстяк вытащил из-под плаща блестящую штуку, которую в автобусе Коля принял за пистолет. Худенький отступил на несколько шагов назад. Толстяк прицелился в закрытое окно первого этажа, и сверкающий луч врезался в стекло. Это стекло нельзя было разбить кулаком или камнем, но ведь никто, когда строили Институт времени, не предполагал, что против него будет применён космический бластер.
Коля услышал, как зашипело стекло, и расплавленные ручейки, красные в вечернем свете, поплыли, затвердевая, по коралловой стене.
Пираты стояли, ждали, пока коралл остынет, чтобы не обжечься.
Потом худенький бросил на подоконник голубую накидку, а толстый начал протискиваться в узкое окошко. Через минуту наружу торчали только его ноги в башмаках с загнутыми носками. Слышно было, как плюхнулась тяжёлая туша и наступила тишина.
Худенький спросил:
— Пхрфшк?
Изнутри раздалось:
— Фртт-трттф.
Худенький отошёл от окна и поспешил за угол — стеречь вход, чтобы Коля не выскочил.
Самое лучшее для Коли было отлежаться в высокой траве, пока толстяк не вернётся обратно и бандиты не уйдут искать счастья в другом месте. Но у Коли была теперь только одна мысль: скорее добраться до кабины времени — и домой, домой, домой…
Сосчитав до пятидесяти, он поднялся и перебежал к окну. Толстяк мог притаиться там и ждать. Поэтому Коля сначала присел на корточки под окном, прислушиваясь, а когда ничего не услышал, поднялся и заглянул внутрь. Окно вело в пустую комнату, где вдоль стенки стояли роботы-уборщики. Дверь в коридор была раскрыта. Коля подтянулся на руках. Подоконник доставал ему до подбородка, и забраться внутрь удалось не сразу: усталые ноги скользили по коралловой стене, руки были вялыми, как ватные. Вдруг сзади раздался тонкий голос:
— Ага, попался!
И Коля понял, что все погибло. Худенький бандит услышал, как он карабкается, и поспешил сюда. И тогда случилось совершенное чудо: ноги нашли какую-то выпуклость на стене, руки, словно стальные, подтянули тело наверх, и Коля тут же перевалился через подоконник внутрь. Бандит, правда, успел вцепиться в ногу и тянул к себе. Коля брыкнулся, и так сильно, что ботинок остался в руке бандита, а сам Коля свалился на пол в комнате.
Он тут же вскочил и, придерживая сумку с миелофоном, кинулся прочь из комнаты. Бандит кричал что-то и карабкался вслед.
Коля бежал по коридору,
— Стой! — крикнул он, завидев Колю.
Но Коля уже выскочил на лестничную площадку, пролетел на этаж выше — вот тут-то у него и открылось второе дыхание, — сбежал снова вниз по другой лестнице и увидел приоткрытую дверь, возле которой на полу блестел пятак. Он же сам так отметил дверь, чтобы не заблудиться на обратном пути.
Коля влетел в зал, захлопнул за собой дверь, скользнул между приборами и инструментами в заднюю комнату — в такую же, как у соседа Николая Николаевича. Кабина стояла, как спасательная лодка в бурю.
Коля прислушался. Снаружи ничего не слышно. Может, погоня потеряла след?
Он глубоко вздохнул и вошёл в будку.
Такая же панель, как и в той, что стояла в его времени. Только подписи под рычажками были другие. Там, в прошлом:
«Промежуточная станция» и «Конечная станция». Здесь: «Начальная станция» и «Конечная станция».
Коля включил систему и с удовольствием услышал знакомое жужжание. Машина работала.
Теперь надо нажать на рычаг «Вкл.». А потом? Наверно, всё-таки «Начальная станция». Только бы его отправили в своё время, а не куда-нибудь к Пушкину или к бронтозаврам!
Колина рука замерла над пультом.
Он услышал, что кто-то открывает дверь в комнату.
Он нажал на кнопку «Начальная станция» и перевёл рычажок на «Пуск».
И тут же стал проваливаться в бесконечность, в ничто, где нет ни начала, ни конца, ни верха, ни низа — только вертящаяся пустота.
Коля нёсся через время.
ЧАСТЬ 2.
ТРИ К
1. ОНА НЕ ПОМНИТ
Молодой, но толстый и усатый Алик Борисович, дежурный врач, был самым весёлым человеком в больнице. Можно подумать, что люди попадают сюда для собственного удовольствия. Ну, и, конечно, для того, чтобы послушать, как Алик выловил щуку на Дону или как он подражает соловью.
В тот день он пришёл в палату после обеда и сказал притворно-грустным голосом:
— Я не смогу пережить разлуку с вами. Что я буду здесь делать?
Юля Грибкова сказала:
— Скорей бы выписали. А то у нас экскурсия.
Алиса, фамилии которой никто не знал, промолчала, словно её эти слова не касались.
— Как твой бывший аппендицит? — спросил Юлю Алик Борисович.
— Утром немножко болело, — сказала Юля.
— Я же обещал, что через неделю забудешь.
Юля хотела ему ответить, что, наверно, ему-то самому никогда не вырезали аппендицит и он не знает, что это такое, но спорить не стала.