Сто лет тому вперед (сборник)
Шрифт:
— Мы все знаем, что Коля не трус, — сказала Катя Михайлова. — Но ведь пираты могут его обмануть.
— Как?
— Как? Крыс превратится в его мать и скажет: «Коля, отдай машину». Коля и послушается.
— Ой, какой ужас! — сказала Лариса.
— Что он, идиот, что ли? — сказал Фима, но не так уверенно, как прежде.
— Значит, кто-то сейчас идет к Коле Наумову домой и берет там миелофон, — сказала Мила Руткевич. — И я думаю, что лучше всего пойти Алисе с Фимой. Алиса отличит свой аппарат, а Фима может сказать родителям, что
— А если мы найдем аппарат, — спросил Фима, — что тогда делать?
Все замолчали. Смотрели на Алису.
Алиса не поняла, почему на нее смотрят. Тогда Мила Руткевич сказала:
— Мы понимаем, что Алисе надо возвращаться домой. И как можно скорее. Как только найдете машинку, пускай Алиса идет в ту квартиру, где машина времени. Фима ей покажет.
— А она без ключа не попадет…
— Придумаешь что-нибудь, чтобы Колина мать его отдала, — сказала Катя Михайлова. — Ты же сообразительный. Употреби раз в жизни свой талант на пользу народа. Проводишь Алису — и срочно обратно…
Юлька почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Как же так, сразу… Юлька хотела сказать, что надо бы зайти к Грибковым, попрощаться, а то Мария Михайловна будет переживать…
Лариса протянула руку и сказала:
— До свидания, Алиса. Очень приятно было познакомиться.
И тогда Алиса заговорила злым голосом:
— Вы что, с ума посходили, что ли? Вы хотите, чтобы я убежала к себе, а вы без меня Колю выручать будете? Вы что же, меня за человека не считаете? Думаете, что я схвачу миелофон и убегу, прощайте? Значит, вам можно все дела бросить и бежать мне на помощь, а я паршивая эгоистка?
У Алисы даже слезы появились на глазах. Хоть она, конечно, не плакала…
У Юльки с сердца свалился камень. Она так боялась, что Алиса послушает разумную Руткевич и уйдет насовсем… хотя она, Юлька, конечно, и слова бы не сказала.
Все молчали. Стало неловко, словно они предложили Алисе что-то нехорошее. Хотя, если так подумать, Мила рассуждала правильно. С разумной точки зрения.
Первой заговорила Катя Михайлова:
— Алиса права. Если она столько времени эту машину искала, можно и подождать. А Алиса нам нужна. Она, как спортсменка, может забраться, куда никто из нас не сможет. И она этих пиратов хорошо знает. Их ведь тоже, наверно, не стоит здесь оставлять.
— Ой, не стоит! — сказала Лариса. — Ой, не стоит! А я уж хотела с Алисой прощаться…
Юлька глубоко вздохнула и увидела, что у нее раскрыт портфель. Зачем же она его раскрыла? Ну конечно, она же хотела поискать шоколадку для этой обжоры Ларисы. Юлька запустила руку в портфель и вместо шоколадки нащупала тяжелый сверток.
— Что это такое? — спросила она, вытаскивая его.
Сверток был объемистый, словно в него была завернута буханка хлеба. Он был завернут в газету.
Юлька зашуршала газетой, разворачивая сверток. Внутри лежала черная сумка.
— Вот это да! — сказала Алиса.
— Что? Что случилось? Что-нибудь
— Нет, — сказала Алиса. — Это миелофон.
Глава 22
Поиски
— Из-за него ты к нам и приехала? — спросила Катя Михайлова.
— Он совсем неинтересный, — сказала Лариса.
Алиса раскрутила провод, вставила в ухо наушничек, нажала на красную кнопку на крышке. Подождала, нажала вторую кнопку и стала поворачивать колесико.
Потом вдруг засмеялась.
— Ты что? — спросила Юлька.
— Работает, — сказала Алиса. — Все в порядке.
— А почему засмеялась?
— Потому что Лариса думает, будешь ли ты искать шоколадку в сумке или забыла о ней.
— Глупости! — сказала Лариса и покраснела, как вареный рак. — Я и не думала о шоколадке. И вообще я уже не голодная. Это не аппарат, а сплошной обман.
Но все хохотали так, что Фима Королев свалился со скамейки.
Все знали, кто прав.
— А откуда же он в сумке? — спросила Мила Руткевич, подождав, пока остальные успокоятся. — Кто-то должен был его туда положить.
— Я видела, — сказала Лариса. — Но не догадалась. Еще перед уроком Коля Наумов подходил к Юлькиному столу и что-то там делал. Я его спросила: «Ты что, записку подкладываешь, влюбился?» А он мне так грубо ответил, что я сразу об этом забыла.
Аккуратная Катя Михайлова складывала газету, в которую был завернут аппарат.
— Смотрите, записка, — сказала она.
— Дай сюда, — сказала Алиса. Она взяла записку и прочитала ее вслух: — «Ты все равно уже все знаешь или скоро узнаешь. Если ты считаешь, что я виноват и заслуживаю наказания, я не буду спорить. Но даю честное слово, что я не хотел брать этот прибор, а хотел спасти его от бандитов. Извини за задержку. Жалко, что ты не можешь остаться с нами». И все, — сказала Алиса.
— А подпись? — спросила Мила.
— Нет никакой подписи.
— Это его почерк, — сказал Фима Королев, заглядывая сзади. — Я его почерк знаю.
— Вот и все, — сказала Катя Михайлова. — Можешь возвращаться домой, Алиса.
Алиса ничего не ответила.
— Что ему стоило вернуть аппарат хотя бы вчера? — вздохнула Мила Руткевич.
— Все-таки мальчишки у нас умом не отличаются, — сказала Лариса. — Прятать чужую вещь, а потом подсовывать ее в чужие сумки! Детский сад какой-то.
Алиса повесила миелофон через плечо.
— Лучше спрячь его в сумку, — сказала Юлька. — Потеряешь еще.
— Нет, — сказала Алиса. — Он нам теперь пригодится.
— Дай мне поносить, — сказал Фима Королев. — Мне бы кое-чьи мысли подслушать.
— Ребята, вы меня простите, — сказала Алиса, — но я никому его давать не буду. И не потому, что боюсь, что сломаете, или не доверяю, но этот прибор изобретут только через сто лет. Его еще нет.
— Жалко, — сказал Фима.
Мила поддержала Алису: