Сто лет тому вперед (сборник)
Шрифт:
— Ой! — кричали волки. — Мы не будем! Мы не хотели! Они первые на нас напали!
— Знаю вашу натуру, — сказал богатырь Сила, — знаю вашу подлость…
Он стукнул волков лбами так, что они лишились чувств.
Потом богатырь бросил волков на землю и вытер руки.
Птица Дурында носилась по небу и кричала:
— Большой подвиг! Великое достижение! Спасение невинных детей от зубов озверевших хищников. Я сообщу всему мир-ррру!
Алиса почувствовала, что ее колени ослабли, и она села на траву.
— Спасибо, — сказала она. — Вы не представляете,
— Чего уж там, — сказал богатырь и даже покраснел от смущения. — Пустяки. Вы эту Дурынду благодарите. Она меня разбудила.
— Все равно спасибо, если бы вы не пришли, они бы нас съели.
— Это точно! — сказал богатырь. — Церемониться бы не стали!
— Они больше не нападут? — спросила Алиса.
— В лучшем случае через час очухаются, — сказал богатырь. — Я свою руку знаю.
Он потянулся, сладко зевнул и добавил:
— Странное дело. Как совершил подвиг, сразу спать расхотелось. Вы дальше идете?
— Дальше пойдем.
— Тогда я с вами. Мало ли какая нечисть на вас нападет. Я нечисть уничтожу, снова подвиг совершу. Мне все время хочется подвиги совершать — такая у нас, бродячих рыцарей, специальность.
— Ой, как хорошо! — сказала Алиса. — Тогда пошли!
И они пошли дальше втроем.
Глава 7
Слабовольный Великан
Они шли по лесной дорожке, вокруг пели птицы, совсем как в обычном лесу, солнце уже согрело воздух, и даже трудно было представить, что где-то рядом лежат без памяти коварные волки.
— Скажите, пожалуйста, — спросила Алиса у рыцаря Силы, — а как вы потеряли коня?
— Обычным образом, — сказал богатырь. — Как все теряют.
— Но я не знаю, как все теряют.
— Сейчас увидишь, — сказал богатырь. — Да ты не бойся, у тебя коня нет, а козлов он не трогает.
— Кто?
— Я, кто же еще! — ответил громовой бас.
Дорогу преграждали два толстых бревна. Да это же не бревна! Это ноги в сапогах, каждый как пароходная труба. Ноги лежат на земле поперек дороги, не давая никому ни проехать, ни пройти. Между ног лежит на земле гигантский мешок. Да это же живот! Живот был так велик, что не видно ни груди, ни шеи — сразу за ним, там, высоко, начинаются подбородки — штук пять или шесть, один толще другого, над ними рот-губошлеп, нос, как красный воздушный шар, над всем этим голубые глазки, еще выше сухие ветки желтых волос.
— Ну и великан! — воскликнула Алиса.
— Именно так меня и зовут, — сказал Великан. — Угадала.
— Это вы виноваты, что наш знакомый рыцарь остался без коня? — спросила Алиса.
Она почему-то совершенно не испугалась Великана, хотя любой осторожный человек, встретив в лесу Великана невероятной толщины, сначала бы бросился бежать, а уж потом подумал бы, знакомиться ему с таким чудищем или отложить до следующего раза.
— Да, это я виноват, — признался Великан. Его голос гудел так, что с деревьев срывались молодые листья и поднимался ветер.
— Тогда сейчас же верните коня хозяину, — сказала Алиса. — Ну, куда рыцарю без коня?
Великан почему-то засмеялся.
Великан хохотал минут пять, пока весь лес вокруг него не облетел и над головой не начали скапливаться тучи. Наконец он умолк, Алиса смогла вынуть пальцы из ушей и сказала сердито:
— Вместо того чтобы пугать, лучше бы объяснили.
— Так чего объяснять? Пройди вперед да сама погляди.
Алиса послушалась. И увидела, что за сапогами Великана лежит целая куча обглоданных лошадиных костей и черепов. В некоторых уже устроили гнезда ядовитые змеи.
— Так вы едите коней! — воскликнула Алиса. — Как это ужасно!
— Если бы я их не ел, я бы умер, — сказал Великан. — И никто бы не поверил тому, что написано на богатырском камне.
Богатырь Сила подошел к лошадиным костям и узнал останки своего любимого коня.
— Мой дорогой и верный друг, — произнес он, — разве я когда-нибудь мог подумать, что погибну позже тебя! Я тебя лелеял, поил ключевой водой, кормил отборным овсом и холил мягкой щеткой! Куда же мне теперь…
И он хотел уже поставить ногу на череп своего коня, откуда высунула злую головку гладко причесанная на прямой пробор ядовитая змея, но тут Великан закричал:
— Не надо лишних жертв! — и отбросил рукой богатыря. Тот упал на землю и схватился за меч: обиделся.
— Великан прав, — сказала Алиса, подбегая к богатырю. — Ты же чуть на змею не наступил.
Деревья вновь зашатались — Великан зарыдал.
— Плохо, — повторял он сквозь слезы. — Люди из-за меня страдают. Уйду… Похудею, поднимусь и уйду.
— Зачем откладывать, пошли с нами, — сказала Алиса. — Как-нибудь прокормимся.
Великан постарался подняться, но не смог, сапоги ехали по земле, оставляя в ней глубокие борозды, но живот от земли не отрывался.
— Поздно, — сказал Великан, — идите без меня. Когда-то я был худ, строен и красив. Но я ел много мяса, хлеба и картошки. Я привык обжираться. Обратного пути, как известно, нет. Я никогда бы не согласился сидеть здесь, если бы не мое обжорство. Погоди, девочка, не уходи. Я покажу тебе свой портрет в молодости.
Тяжело дыша, он достал из-за пазухи портрет стройного молодого человека.
— Не похоже?
— Нет.
— Я сам знаю. С завтрашнего дня перестаю обжираться.
— Вряд ли, — сказала Алиса. — Я знаю одного Волка, который все грозился, что будет есть морковку. Никто еще не похудел от благих намерений. А вы мне кажетесь очень слабовольным Великаном.
— Ничего, — сказал Сила, поднимаясь с земли и утирая слезы. — Он уж вокруг всех коней сожрал. Поневоле похудеет.
— Таких дураков, как ты, еще немало осталось, — сказал Великан. — Их учат, предупреждают, камни для них ставят, надписи пишут, а они все равно лезут. Я-то еще не такой опасный. Вот на правой дороге разбойники всех грабят, а на левой дороге настоящий Людоед сидит. Казалось бы, зачем туда ходить? А ведь ходят!