Сто одиннадцатый осколок

Язева Марианна

Но разбитая чаша...

Чашу-то Проха и в страшном сне не стал бы разбивать, это вышло случайно. Вот когда засовывал в неё свою бумажку и вышло. Он здорово уколол палец о страшный зуб,

дёрнул - и вот. Конечно, хозяин взбесился. Ох, и взбесился... Мальчик вспомнил побелевшие от злости глаза Ринфуса, летящие брызги слюны из выкрикивающего проклятия рта, и передёрнулся. Тут же болью стрельнуло в переносице, на колени снова закапало.

Проха торопливо спрятал свой вопрос обратно в карман, где лежал крошечный осколок дна разбитой чаши, и задрал лицо кверху. Ничего, заживёт, не впервой, подумал он, сглатывая кровь. Ничего.

Ринфус, не подумав, потёр кулаком зачесавшееся веко и подскочил, как ужаленный: чудодейственная, но отчаянно едкая настойка клевника моментально вызвала поток слёз.

Потеряв зрение, магус разразился - в который уже раз сегодня!
– отборными ругательствами и кинулся к фонтану - промыть лицо. Стремясь поскорее зачерпнуть чистой холодной воды, он с ходу преодолел невысокий бортик, ступил

в неглубокий, по щиколотку, водоём и шагнул к каменной рыбе. Протянул руку к заветной струйке и уже предвкушал блаженное избавление от мучительной рези в глазах, когда подошва его сандалии предательски скользнула по небольшому осклизлому камешку...

Ринфус качнулся, нелепо взмахнув руками, и, окончательно теряя равновесие, грянулся на рыбу, угадав виском ровно на её торчащий кверху зубчатый плавник.

Он ещё попытался, рухнув в воду, опереться рукой о дно, но не сумел, а только судорожно дёрнулся, подтягивая колени, и очень скоро выпустил в воду несколько едва заметных пузырей последнего своего выдоха.

Тело магуса с расплывающимся вокруг головы пятном крови мокло в чаше фонтана.

А мальчишка, затаившийся среди старой пыльной рухляди, сжимал в грязной ладони маленький острый осколок и тоскливо думал, как бы ему всё-таки выведать результат гадания.

Ведь не зря же он истратил на него целую медную монетку.