Сто первый километр
Шрифт:
Котов взял фотографии, посмотрел. Выбрал две и положил на стол:
– Вот кольцо и браслет.
– Неси.
– Только я один пойду.
– Ладно, Котов, иди. Нам твои лабазы каменные пока не нужны. Пока, – подчеркнул Данилов.
Котов вышел.
– А если он с «пушкой» вернется? – Никитин достал пистолет.
– Не тот клиент.
Котов вошел в комнату и положил на стол кольцо и браслет.
– Где Толик? Только не говори, что не знаешь его адреса.
– А разве я что-нибудь от вас, Иван Александрович, могу скрыть? Армянский,
– Сосед, значит.
– Сосед. Я его с малолетства знаю.
– Тоже пидор?
– Ну что же вы, Иван Александрович! – возмущенно замахал руками Котов.
– Когда Смелков должен остальное принести?
– Он предложил мне партию золотых часов «Победа» по сходной цене.
– Фу, Борис Семенович, вы же никогда не занимались ширпотребом.
– Не себе. Друг мой из Тбилиси просил.
– А где Толик их возьмет?
– Ему сегодня в восемь вечера передаст их какой-то человек в ресторане «Звездочка», в Измайлове.
Данилов встал. Еще раз оглядел комнату:
– Ну, живи пока, Кот.
– Иван Александрович, – в прихожей ювелир схватил Данилова за рукав, – как всегда?
– Да, напишешь, что вещи приносили тебе для оценки.
– Спасибо.
На улице Никитин сказал:
– Иван Александрович, а вы же сводку не смотрели. Позавчера та самая банда взяла магазин на Башиловке, и среди прочего добра – тридцать золотых часов «Победа».
По тревоге был поднят весь оперсостав и взвод из батальона милиции.
Данилов позвонил Лене Захаровой.
Ресторан «Звездочка» находился рядом с Преображенским рынком. Место было веселое. Здесь собирались окрестные алкаши, спекулянты с рынка и блатари из Сокольников.
Цены были умеренные, ресторан носил третью категорию и скорее напоминал столовую. Но вечерами здесь играл оркестр из трех человек: аккордеонист, саксофонист и певец с гитарой.
Репертуар был соответствующий вкусам посетителей.
Народ собирался к девяти, так как музыканты, отыграв программу в кинотеатре «Орион», перебирались через дорогу в ресторан.
Лена Захарова вместе с Даниловым сидели за портьерой, закрывавшей дверь в кабинет директора ресторана.
Минут за пять до назначенного времени в зал вошел высокий черноволосый парень. Он огляделся и сел за столик у окна.
– Толик, – прошептала Лена.
– Все, девочка, иди. Спасибо тебе, теперь уж наша забота. – Данилов погладил девушку по руке.
Уходя, Лена оглянулась и увидела, как полковник достал из-под пиджака пистолет и передернул затвор.
Ровно в восемь к столу Смелкова подошел совсем молодой парень с чемоданчиком. Они поздоровались. Парень положил чемоданчик на свободный стул рядом с Толиком. Тот открыл его, сказал что-то тихо и вытащил из-под пиджака плотный сверток, который немедленно исчез в кармане парня.
Пора. Данилов откинул портьеру и вошел в зал. На нем был надет белый халат, в котором обычно ходят люди, связанные с ресторанным производством.
И
– Руки на стол, не дергаться! – скомандовал Никитин.
Он привычно обыскал обоих и достал из кармана Толика пистолет Марголина, у его знакомца нашли наган.
Данилов
(той же ночью)
В спешном порядке отстреляли наган, и эксперты дали заключение, что капитан Кочкин убит из него.
– Значит, зовут тебя Юрий Гастухин? – Скорин сидел на краю стола, нависнув над задержанным. – Часики у тебя с последнего налета. Из этого нагана ты убил нашего товарища, капитана Кочкина.
– Я не убивал, – твердо сказал Гастухин, – наган взял у Лося. Просто так, для форсу. Я к их делам отношения не имею. Просили продать – продавал.
– Кто просил?
– Мы в Красногорске на механическом заводе работаем. Их шестеро. Целая бригада. Старший у них – бригадир Митяев. А я в отделе снабжения работаю, они просят продать – я продаю.
– Значит, они не блатные?
– Нет.
– А откуда оружие?
– Митяев где-то достал. Он вообще их всех в руках держит. Живут они тихо, не гуляют, копят деньги.
– Зачем?
– Не знаю.
– Давай адреса.
На рассвете в Красногорске взяли банду Митяева.
Данилов и Никитин
Они вернулись в управление и начали допрос Смелкова. Он кололся легко. Понимал, что улики неопровержимые.
В мае на бегах Смелков познакомился с Остроуховым. Поставили на лошадок, выпили. Потом в железку сыграли. Толик для дела просадил пару сотен. Поехали в «Аврору», обмыли выигрыш. За столом Смелков сказал, что он и его блатные будут держать мазу за компанию Гарика.
На следующий день все гуляли в Гранд-отеле. Ребята Смелкову понравились. Все из семей богатеньких, значит, и знакомые такие же. Начал поигрывать с ними в железку и карты.
Естественно, обчистил их, как хотел. Они азартными оказались, тащили из дома вещи. Девок своих проигрывали. Гарик, чтобы списать долг, дал хороший навод на квартиру. И тут Толик узнал, что Виктор Тимохин, который держался независимо, в карты не играл, знает Борю Либерзона, сына известного ювелира. Либерзоны были людьми осторожными, посторонних не пускали, дверь открывали только знакомым. Виктор учился с Борей в школе и свободно мог войти к ним.
– Тебе ничего не надо делать, – сказал Толик, – позвони в дверь и скажи, что это ты. Дальше мое дело.
Тимохин отказался, и Толик избил его.
На следующий день Тимохин исчез. Толик забеспокоился.
Фраерок мог вполне заложить его ментам. Остроухов разыскал Виктора на даче. Они приехали к нему мириться, выпили и опять завели разговор о Либерзоне. Остроухов и Минаев готовы были идти брать хату.
Виктор отказался и пошел к телефону звонить в милицию. Тут-то Толик и застрелил его.