Сто первый мир
Шрифт:
– Бедняжки, больно смотреть, – прокомментировала Надя, наблюдая за тем, как испуганно жмутся к стенкам студенты-первогодки. Одни судорожно листали атласы, вторые что-то объясняли третьим, четвертые вообще выглядели так, словно готовы были вот-вот упасть в обморок. И было отчего: огромный объем информации, который упал на головы еще вчерашним школьникам был поистине ужасающим. По сравнению с ними почти все второкурсники чувствовали себя без пяти минут богами. В среде освоились, несколько экзаменов уже сдали и в большинстве своем были наглыми, громкими и голодными.
– Подвинулись бы, ну, – проворчала Надежда,
Саша закатила глаза. Так было всегда. Надя была “не готова”, а затем получала очередную пятёрку, в отличие от Саши, которую то и дело отправляли на отработку.
Через несколько минут девчонок засосала учебная жизнь: конспекты, отрезанные конечности, настоянные в формалиновом бульоне, белые колпачки (“Попова, спрячь уже свои волосы!”) и короткие перерывы. Опомнилась Саша уже в столовой после трёх пар: голова буквально взрывалась от загруженной туда информации, но на сердце было легко – кажется, сегодняшний день обещает обойтись без инцидентов.
– Слышали, что с Цусимой произошло? – взволнованно произнёс Доктор Хаус, подсаживаясь за столик к Наде и Саше. Он был старше всех остальных, потому что поступил в Академию после медицинского колледжа и, кажется, службы в армии. А прозвище “Доктор Хаус” получил за то, что успел поработать в сфере медицины и, обладал по-настоящему клиническим мышлением.
– Боже мой, что? – Надя Лёвина округлила глаза, отодвигаясь вместе с подносом, так, чтобы обширный Хаус не зацепил ее.
– Он сгинул, – Хаус с восторгом потёр руки: интересно, скольким он уже сообщил эту новость?
– Серьёзно? – Саша почувствовала, как начинают дрожать коленки.
По негласному закону никто не мог причинить вреда Разносчикам. Точнее, мог, конечно, но тогда его участь была короткой: этот человек попросту исчезал. Хлоп – и нету. Сгинул, по-другому и не назовешь; наверное, именно поэтому столь красочный глагол и прицепился.
– Он что, напал на Разносчика? – спросила Софья Юдина, третьекурсница, которая сидела за соседним столом и слышала беседу.
– Это уточняется. Будут видеокамеры смотреть, – Доктор Хаус приглушил тон и мрачно оглядел жадно внимающих ему девочек. – Мамка его приходила к директору… рыдала – жесть. Он сразу после пар сгинул, так домой и не пришел.
Василий по прозвищу “Цусима” был весёлым парнем, вздорным, конечно, но чтобы напасть на Разносчика… вряд ли.
– Не люблю я этих… существ, – покачала головой Юдина, и в этом Саша была полностью с ней солидарна. Разговоры о Разносчиках не добавляли ей хорошего настроения за обедом: курица с картошкой вдруг перестали быть аппетитными; отодвинув тарелку, она с болезненным любопытством прислушалась к рассуждениям.
– Соф, да это не существа, а самые настоящие твари. – Ты их когда-нибудь вблизи видела? Вот прям чтобы рассмотреть.
– Нет.
– Я тоже нет, – Хаус щёлкнул языком, – Но мой приятель из морга один раз видел мёртвого Разносчика… Его машиной раздавило.
Кажется, Доктор Хаус решил скормить наивным студентам очередную байку из своей насыщенной медицинской жизни; покосившись на мясо, Саша поняла, что сегодня она точно не будет обедать.
– Они
– То есть, как роботы? – переспросила Саша.
– Да, метр в кепке, как роботы, – Хаус с жаром покивал.
– А почему про этот случай в новостях не сообщали? Мёртвый Разносчик – та ещё диковина… – начала было Юдина, но Доктор Хаус как-то резко потух.
– Так, ребят, – сказал он. – Хорош болтать. Времени мало, а я есть хочу.
На несколько минут столик возле окна погрузился в тишину. Медленно ковыряя салат из капусты, Саша думала о том, что же стало с Цусимой. Куда исчезает тот, кто затевает споры с Разносчиками Истины? Ну не может быть такого, что был человек – и вдруг нет его. И даже следа не осталось. А как же закон сохранения энергии? “Энергия не возникает из ничего и не может исчезнуть в никуда”?
Саша так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как прямо напротив окна – и надо же было этому случиться именно сегодня? – встал Разносчик.
Большие окна студенческой столовой выходили во внутренний дворик, отдохнуть в котором мог, однако, любой желающий с улицы. Должно быть, именно так Разносчик и попал сюда.
Нет, на этот раз это точно был не Дядьженя: высокий, одетый в длинный, поношенный плащ всех оттенков грязи, Разносчик определённо являл собой существо из другого мира. Он стоял возле наполовину облетевших, аккуратно подстриженных кустов, а его рука с длинными тонкими пальцами, обтянутая в чёрную перчатку, крепко сжимала большую книгу. Ту самую Истину – однажды поделившую мир на Старых и Новых людей. На голове у Разносчика был котелок: необычно, чаще всего эти товарищи рассекают в надвинутых на лицо капюшонах. Впрочем, лица конкретно этого Разносчика всё равно было не различить: большие очки гогглы и воротник-стойка скрывали его почти полностью.
Он стоял спиной к окну, то и дело легонько оборачиваясь на студентов, словно приглашая их подойти и прочитать Истину. Совсем как заправский наркодилер.
Ощутив, как тяжело становиться дышать, Саша принялась толкать локтем Надю. Заметив Разносчика, Лёвина негромко вскрикнула, но это была лишь доля той атомной реакции, что происходила в организме Саши.
“Он за окном, он не тронет меня, пока я сама к нему не подойду, – твердила она себе, пока рука ее крепко сжимала дневник в сумке: ее надежду, ее спасательный круг. – Никто не сможет влезть в моё личное пространство, я в безопасности”.
– Только помяни чёрта, – мрачно покосился на Разносчика Доктор Хаус. Сидящие за столом студенты молча рассматривали иномирного посланника и зловещий дар, который он держал в руках. Если бы Саша смогла нормально дышать, то с уверенностью сказала бы, что каждый из них в этот момент думал об одном и том же: “Я ни за что не подойду к нему”.
Первые Разносчики появились около двадцати лет назад. С тех пор они ничуть не изменились: длинные плащи и котелки стали своего рода символом эти диковинных тварей. Никто не знал, откуда они пришли и куда исчезают, но ходили слухи о том, что Разносчики появляются именно в тот момент, когда о них говорят или думают.