Sто причин убить босса

Нарышкин Макс

Но у меня нет визиток.

Убедившись в том, что и рейс до Ганновера, на который я взял билет, улетел без меня, люди Белан покинули аэропорт.

Меня потеряли. Приглядываясь к толпе, я час за часом убеждался в том, что зал чист от людей Белан и Треера.

И тогда я взял билет на ближайший рейс до Амстердама, но на всякий случай пропустил и его.

И уже утром, перед рассветом, принял решение лететь в Киев.

Сидя в кресле аэробуса и стараясь унять взбесившееся сердце, я думал о том, что могло бы случиться, окажись я во власти двух обезумевших от потери всего компаньонов. Корнеев мне не страшен. Корнеев озабочен другой темой. И пока он не уберет Белан и Треера, я буду в опасности. 80 миллионов долларов — не 80 тысяч. Такие

суммы не прощают. Потеряв 80 тысяч, люди все сильнее и сильнее склоняются к той мысли, что вор их растратит и потом с него взять будет нечего. А раз так, то не стоит и марать рук. Но 80 миллионов — сумма особая. Ее не истратишь на кабаки и кокс даже за год. Эти деньги пристраиваются к делу и начинают работать на дело, увеличиваясь и увеличиваясь в цифрах. Раз так, то Белан и Треер будут искать меня, пока не иссякнут их силы. Или пока их не разыщет Корнеев. Разница меж этими вариантами в том, что Треер с Машенькой могут искать меня, не особенно торопясь и все просчитывая. Я не пропью такие бабки, и ничего страшного, если я их приумножу. А вот Корнеев в цейтноте. Эти двое для него — кость в горле. Он должен найти их сейчас.

Трубка зашевелилась в кармане, и я запоздало вспомнил, что забыл ее выключить перед взлетом. Стараясь не нервировать стюардесс, я чуть сполз с кресла, чем заставил немного нервничать принюхивающуюся ко мне с первой минуты соседства, как сука, бабу лет сорока, и увидел на табло до боли знакомое: «Ragulin».

— Ну?

— Женя! — по голосу Рогулина я понимаю, что он испытывает нешуточное облегчение от того, что я понял, кто звонит, но все равно поднял трубку. — Женя, ты где?..

— Ты о чем-то поговорить хотел, Георгий?

— Евгений, тут все с ума посходили! Я сделал анализ ситуации, перепроверил факты… Женя, я видел в милиции видео Белан! Невероятно, такая подлость!.. Женя, нам нужно пересечься и все обсудить. «Вижуэл» больше нет, но теперь, когда «Ребус» загнулся, мы в силах подмять всю Москву!.. Полагаю, ты не отказался бы от партнерства на равных? «Вицер» с доходом в сорок штук — а, неплохо?!

Мне было нехорошо, но теперь я точно знал, что не стошнит. Человек ко всему привыкает.

— Жора…

— Да-да, Евгений, я слушаю тебя!

— Жора, хорошо, что ты позвонил…

— Женя, я знал, что ты меня поймешь!.. Эта паскуда, Белан!.. Ну как, мы — вместе? Сорок и — новая «бэха»? Ну!..

— Жора, пошел на хер.

Отключив телефон, я сунул его в карман.

Кто сказал, что я хороший рекламист, но плохой организатор?.. Но я пошутил. Мне нужна была работа в «Ребусе». А еще больше — работа в «Вижуэл». Сейчас же правду скрывать нечего.

«Боинг» поднялся в воздух, и сердце успокоилось. Мне вдруг захотелось спать. Трое суток без сна и покоя вернулись из Леты, навалились на меня и придавили к креслу…

Глава 31

Первого января 1502 года португалец Андре Гонсалвиш, которому король поручил обследовать земли, недавно открытые Кабралом, заметил бухту. Ошибочно приняв ее за устье большой реки, он дал ей имя «Рио» — река.

Португальцы называли открытые ими острова и материки именем святого, покровительствующего соответствующему дню. У первого января не было своего святого, и они дополнили «Рио» определением «де Жанейро» — января. Получилось название места — Рио-де-Жанейро — река января.

Город делится на две части: север и юг. На юге живут богатые чмыри, светлые здания высятся вдоль золотистых пляжей, где ласково веют пассаты. От северного региона его отделяют холмы Тижука и Педра-Бранка. На севере живут бедные темнокожие — здесь находится большинство фавел и школ самбы. Нет ни китайского квартала, ни итальянского, ни других в этом духе.

Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о Рио-де-Жанейро, городе, лежащем под объятиями гигантского Христа, городе, о котором так мечтал великий комбинатор Остап Бендер. Он наивно полагал, что все здесь ходят в белых штанах, но это потому, видимо, что

в городе Арбатове, где он оказался по случаю, штанов в продаже не было никаких. Штаны, как показатель уровня жизни, волновали Бендера больше всего. А наличие белых штанов свидетельствовало ему о высоком статусе их владельца. Так вот теперь, находясь в Рио более двух недель, я могу сказать всем совершенно открыто: здесь не все ходят в белых штанах. У некоторых их нет вовсе. Бендер не добрался до города своей мечты, и слава богу. Он был бы разочарован.

В первый же день меня перекосило после сытной трапезы в ресторане отеля Сopacabana Pa-lace. Сама гостиницы потрясла воображение москвича, этот дворец, построенный в 1920 году французским архитектором по подобию дворцов на Лазурном Берегу, словно был специально предназначен для лиц, прибывающих в Бразилию с суммами в семь нулей. Умирая от голода, я спустился вниз и заказал фейжоаду. Так назвал фирменное блюдо официант. Забыв о том, что акклиматизация, как и привыкание к местным блюдам, проходит в рамках непременного воздержания, я сметал тушеную черную фасоль и тушеную смесь свинины и говяжьей солонины, включающей такие компоненты, как бекон, копченые свиные колбасы, свиной язык, уши, ножки, а также ребра и вырезку. Кайпиринья — тростниковая водка с добавлением сахара, тертого дикого лимона и льда — был бесподобен, поэтому я влил в себя не меньше полулитра этого коктейля. С набитым ртом я попросил принести к столу ноутбук, подключенный к сети, и первое же мое письмо на родину было адресовано Щуру. Единственное неудобство, связанное с этим, заключалось в отсутствии русской клавиатуры. Именно поэтому, как мне кажется, Щур тратил много времени на ответы. Он сначала переводил мое видение родной речи в латинской транслитерации и только потом, прокачав текст в русском формате, стучал ответ.

Друг мой, как поживает Федя?

На Федю пришлось надеть кандалы. Вчера во дворе он укусил дога, тому пришлось ампутировать лапу. Хозяин дога ищет Федю с двустволкой. Я в шоке.

Найди мне что-нибудь о Марии Белан из «Вижуэл» и некоем Треере, это бывший директор «Ребуса».

С пионерского лагеря у меня осталась привычка в первую очередь есть гарнир и только потом мясо. Наш вожатый, человек много видевший и, по всему, опытный, учил нас, недоумков: «Куриную ножку ты всегда сожрешь, а кто за тебя будет рис хавать, скотина?» Когда я вплотную подобрался к бекону, комп пискнул и высветил письмо.

Плохие новости.

Что, они разбогатели?

Если ты так видишь плохие новости, тогда новости, наверное, хорошие. Белан, бывшая заместитель президента «Вижуэл», неделю назад была задержана прокуратурой и в настоящее время находится в следственном изоляторе. О причинах не спрашивай, это слишком дорогая инфа. Треер почему-то уехал в Израиль. Не понимаю, что человеку с фамилией Треер делать в Израиле, но его тоже арестовали, потому что он приехал не один — с деньгами, а если каждый будет приезжать в Израиль с такой суммой, то в Израиле скоро некуда будет девать деньги.

Я поблагодарил верного друга — верного потому, что мы с ним не работали в одном офисе, и нас не связывало ничего кроме бизнеса, и уже собирался заняться свиным ушком, как вдруг услышал за спиной странный разговор.

— Митюша, ты помнишь Корнеева?!

Я отложил свиные уши и навострил свои. Осторожно посмотрев за спину, я увидел парочку старичков, сидевших за столиком и поедающих что-то молочное. В руках женщины была газета, которой она трясла, как будто стряхивала воду, и трясла так сильно, что я едва смог прочесть ее название — какие-то «Московские…» или «Московский…» не то новости, не то вести, не то комсомолец, не то бит. За морем телушка полушка, да рупь перевоз — эта газетка обошлась парочке не меньше десяти долларов.