Сто приключений Барвинка и Ромашки
Шрифт:
— Дед ещё гнездился там.
И прошу — сдержите слёзы,
Пусть поплачут только лозы
— Их сажал я в детстве сам...
Все, понурившись, молчали,
Все прекрасно понимали
— Жизнь его на волоске.
Приуныл Барвинок тоже
— Он помочь ничем не может,
И Ромашечка в тоске.
Вот они теряют друга
— Он теперь на юг и с юга
Стаю птиц не поведёт.
Был он с ними в горе, в счастье,
Не бахвалился он властью,
Полон был одних забот.
Жизни
Он позвал к себе Барвинка:
— Вот наказ последний мой.
В Конча-Заспе есть дубрава,
Там разросся величаво Дуб могучий, вековой.
Был он юным и кудрявым
— Говорил со Святославом,
Веткой вслед ему махал.
А под этим старым дубом,
Славным дедом среброчубым,
Годы мчались чередой...
Говорят, он знал Добрыню,
Ольгу, русскую княгиню,
Он запомнил молодой.
С Ярославом — князем Мудрым
Вёл беседу летним утром:
Князь под Дубом отдыхал.
Были обры, печенеги,
И пожары, и набеги,
Шла татарская орда...
Бой гремел, свистели стрелы,
И бойцы навстречу смело
Выступали в три ряда.
Здесь Хмельницкий с Кривоносом
По лесам звонкоголосым
Тихо ехали весной.
А потом под Дубом сели
— Пели «Горлицу» и «Хмеля»
И жевали хлеб ржаной.
Много тут сражений было.
Шёл казак на вражью силу
— Тошно делалось врагу!
Дуб — свидетель всех баталий.
Часто бури налетали,
Чтоб согнуть его в дугу.
Дуб не гнулся, непокорный,
— Ствол широк, надёжны корни,
Крона пышная крепка.
Зреют жёлуди на солнце,
Дуб над временем смеётся,
И пускай идут века!
Но не только долголетьем
Он прославился на свете,
Этот мудрый, добрый Дед.
Богатырь в зелёных латах,
Старый Дуб — весны глашатай
И хранитель много лет.
В нём дупло есть потайное,
С виду будто бы пустое,
Но окажешься в дупле
— Отзовутся своды гулко,
И волшебная шкатулка
Вспыхнет радугой во мгле.
Что в ней — луч или зарница?
Нет, там дудочка хранится
Под прозрачным хрусталём.
Не поймёшь, она какая,
— То ли золотом сияет,
То ли блещет серебром.
Только тронь её губами
— Забушует рожь волнами,
Всё укроет вешний цвет,
Звёзды щедро над лесами,
Над лугами и полями
Разольют алмазный свет.
Потеплеет сразу воздух,
И птенцы тихонько в гнёздах
Запищат на все лады.
По
Разлетятся быстро пчёлы,
И завяжутся плоды.
Чудо-дудочка до срока
Тихо спит в дупле глубоком —
Раз в году в неё трубят.
Это — дело, не забава.
Кто ж трубить имеет право?
Только тот, кому велят.
Чуть на взгорке снег растает
И примчатся с юга стаи,
Под дубами, над ручьём
Звери, птицы заседают,
Очень долго обсуждают:
Кто же будет трубачом?
– Оговорка есть такая:
Трубачом не назначают
Лиса, волка и змею.
Лишь — того, кто добр и честен,
Трудолюбием известен,
Верен в дружбе, смел в бою.
Кто идёт кривой дорогой,
Нашей дудочки не трогай
— Тут же молния сверкнёт!
Ведьмой дудочка завоет,
И побеги снег укроет,
И оденет землю лёд.
Трубачом я был три года,
Пробуждал от сна природу,
Но теперь — конец пути...
Потрудился я немало...
За меня весны начало
Ты, Барвинок, возвести!
Помни, мальчик: без сигнала
Ни сирень, ни лютик малый
На земле не расцветут.
Поручаю вам, ребята,
Дорогие соколята;
– - Мой нелёгкий, славный труд!
Собирайтесь утром рано
В гости к Дубу-великану,
Ждёт к себе он трубача!
— И на этом аист-воин,
Доброй памяти достоин,
Угасает, как свеча...
( Понесли его под иву,
Где весной течёт шумливо
Многоводная река.
Марши скорбные звучали,
Птицы в горе и печали
Провожали вожака.
Заливались все слезами,
Холм, насыпанный друзьями,
Свежей хвоей зеленел.
Стал Барвинок на колени:
— Буду вестником весенним,
Всё свершу, как ты велел!
II
В тёмной чаще смутный шёпот,
В тёмной чаще конский топот,
Ночь беззвёздна и глуха.
Мчится всадник, с ним — Ромашка.
Хоть Коньку порой и тяжко
Скачет быстро, как блоха.
Лес насупился угрюмо,
А Барвинка мучит дума:
Ночь уж больно холодна!..
Низко стелются туманы,
Всё вокруг тревожно, странно:
И весна — и не весна!
Скачет он, догадки строя:
Ждёт ли дудочка героя,
Или враг залез в дупло?
И тогда — подумать жутко
— Вдруг завоет волком дудка,
Прогоняя прочь тепло...
Зябко ёжатся ребята
— Ночь и впрямь холодновата,
И Ромашку клонит в сон.
Чуть видна во тьме тропинка,