Сто рассказов из русской истории
Шрифт:
Посмотрел Разин на мужиков. Рассмеялся.
— Молодец, борода, — похлопал по плечу дядю Митяя. — Благодарю за науку. Эй, — закричал казакам, — не за- бижать хлебопашный народ. Выдать коней, приклад. Равнять с казаками. — Потом задумался и добавил: — И пахарь и воин что две руки при одном человеке.
ТРЕТЬ АРШИНА
При взятии городов Разин строго наказывал никому из купцов не чинить обиды.
— Мы их не тронем, отец — атаман, — отвечали восставшие. — Они бы нас не обидели.
— Обидишь вас, — усмехнулся Степан Тимофеевич. — А обидят: обмерят, обвесят — так взыск. Моим атаманским именем.
Вступили разинцы в Астрахань. Открыли купцы свои лавки, разложили товары. Разин сам прошел по рядам. Даже купил сапожки. Красные, маленькие — гостинец для дочки своей Параши.
Вернулся Степан Тимофеевич в свой атаманский шатер. Доволен. Бойко, мирно идет торговля.
Толпится народ у лавки купца Окаемова. Торгует купец атласом и шелком. Покупают казаки красные, зеленые, желтые штуки себе на выходные рубахи. Отмеряет купец. Отмеряет и думает: «Или я человек не торговый, чтобы при такой- то удаче и не обмерить?» Перекрестился купец и стал каждому по трети аршина недорезать.
Прошло полдня, как вдруг кто-то из казаков заметил обман. Стали казаки проверять свои штуки. И у одного, и у второго, и у пятого, и у десятого по трети аршина в куске не хватает.
— Держи его, нечестивца!
— К ответу злодея!
Схватили купца покупатели. Вытащили из лавки, тут же устроили суд. Через час дежурный есаул докладывал Разину:
— Дюже обозлился народ. Укоротили купца.
— Как — укоротили? — насупился Разин.
— На треть аршина.
— Как так — на треть аршина?!
— Голову с плеч.
— Тьфу ты! — ругнулся Разин. — Ну-ка зови обидчиков.
Явились казаки к атаману.
В страшном гневе кричит на них Разин:
— За треть аршина — жизни купца лишили! Кровью за тряпки брызнули!
— Не гневись, не гневись, атаман, подумай, — отвечают ему казаки. — Да разве в аршинах дело. Воровскую голову с плеч — лишь польза народу. Тут бы и нам, и внукам, и правнукам дело такое попомнить. Не гневись, атаман.
Остыл Разин.
— Ладно, ступайте. «Нужен, нужен купец народу, — рассуждал про себя Степан Тимофеевич. — Нельзя без торгового люда. Но и беда от него немалая, когда Окаемовы в нем заводятся. Может, и правильно решили люди».
КАЗАЦКОЕ СЛОВО
Два молодых казака, Гусь и Присевка, заспорили,
— Я, — кричит Гусь.
— Нет, я, — уверяет Присевка.
— Я жизни не пожалею, — бьет себя Гусь в грудь кулаком.
— Я пытки любые снесу и не пикну, — клянется Присевка.
— Хочешь, я палец в доказ отрежу.
— Что палец. Я руку себе оттяпаю!
Расшумелись казаки, не уступают один другому.
Разин в это время проходил по лагерю и услышал казацкий спор. Остановился. Усмехнулся.
Заметили спорщики атамана. Притихли.
Посмотрел Степан Тимофеевич на молодцов.
— Ну и крикуны: жизнь, пытки, палец, рука. Хотите себя проверить?
— Приказывай, атаман! Слово даем казацкое.
— Грамоте учены?
— Нет, Степан Тимофеевич.
— Так вот. Кто первым осилит сию премудрость — тому настоящая вера.
Смутились казаки. Не ожидали такого. Ну и задал отец- атаман задачу. Однако что же тут делать? Назад не пойдешь. Слово казацкое брошено.
Не зря говорил про грамоту Разин. Нужны ему люди, умеющие писать и читать. Мало таких. Трудно крестьянскому войску.
Пошли казаки в церковь, разыскали дьячка:
— Обучай, длинногривый.
Сели они за буквы. Пыхтят, стараются казаки. Только трудно дается наука. Неделя проходит, вторая.
— Нет больше моих силушек, — плачет по — детски Гусь.
— Уж лучше бы смерть от стрелецкой пули, — стонет Присевка.
Проходит еще неделя.
— Голова моя, голова раскалывается. Помру я на этом деле, — убивается Гусь.
— За что же муки такие адовы? — причитает Присевка.
Стонут, проклинают судьбу свою казаки. Стонут, а все же стараются. Слово казацкое дадено.
Прошло целых два месяца.
— Ну, ступайте, — произнес наконец дьячок.
Словно ветром сдуло казаков — помчались быстрее к Разину.
— Осилили, отец — атаман, премудрость!
— Да ну! — не поверил Степан Тимофеевич.
— Проверяй!
Протянул Разин Гусю писаный лист бумаги.
— Читай-ка.
Читает Гусь. Правда, не так чтобы очень гладко. Однако все верно, все разбирает.
— Молодец, казак! — похвалил Разин.
Достал он лист чистой бумаги, протянул Присевке.
— Пиши-ка.
Пишет Присевка. Правда, не так чтобы очень быстро. Однако все верно. Буквы не путает.
— Молодец, казак, — подивился Разин.
Приблизил Степан Тимофеевич к себе казаков. Приставил к разбору важных бумаг и сообщений. Дельными оказались они помощниками.