Сто раз на вылет
Шрифт:
А жюри тянули время.
Джеймс озвучил статистику наших успешных игр, и получилось так, что мы с Беркером шли на одном уровне.
Я снова бросила взгляд на Беркера, но ответного внимания не получила. Он сделал движение кадыком, безуспешно пытаясь сглотнуть слюну. Это было невыносимо.
Дошла очередь до Франко Руиса.
— Еда — это прекрасно, да? — начал он.
— Конечно, это так, — ответил Беркер спокойным ровным голосом. Я только кивнула.
— Когда собираешься с людьми за столом, еда объединяет,
Мы закивали.
— Еда — это очень важно, шеф, — голос Беркера дрогнул.
— Беркер, знаешь что я тебе скажу. Среди всех участников ты самый динамичный. Подвижный, креативный. Без лести говорю.
— Спасибо, шеф.
Я нахмурила брови.
— Я уже объяснил, какие ошибки вы допустили. Да, не самые идеальные блюда, но съедобные. Тем не менее, одно из блюд вышло совсем на чуток лучше. Именно этот участник попадёт в финальную неделю. Кто это будет?
— Итак! — громко провозгласил Гордон. — Этим вечером среди вас человек, который покинет шоу…
Я обняла себя руками, стараясь сдержать волнение. Беркер потряхивал ногой и глубоко дышал.
Он или я — другого пути нет.
— Блюдо, которое получилось лучше…
Приобняв Беркера, я шепнула:
— Пожалуйста, только не плачь. Мы говорили об этом…
— Я уйду…
— Нет! — шепнула сердито.
А Гордон продолжал мучить:
— Человек, который не войдёт в восьмёрку финалистов.
Мы обняли друг друга: я за плечи, а Беркер придерживал мою талию. Я чувствовала, как его потряхивает и начала про себя молиться: «Пусть я уйду, пусть я уйду, Господи».
— Сегодня выбывает…
Музыку остановили. Наступила тишина.
И в этом безмолвии, словно раскат грома прозвучало имя.
— Беркер.
Не готовая это услышать я в первые секунды открыла рот, а потом закрыла лицо ладонями и отошла в сторону, чтобы справиться с эмоциями. Но слёзы всё равно вырвались. А увидев улыбку на лице Беркера, я разревелась. Он обнял меня насколько мог крепко.
— Пожалуйста, — прошептал он, едва сдерживая слёзы. — Не плачь, прошу. Сама говорила, мы договаривались.
Оторвавшись от него, я снова прошлась туда-сюда, вытерла глаза.
— Это несправедливо, чёрт побери…
— Ты же знаешь, что мы увидимся за пределами шоу. Жизнь не кончена. Прошу, успокойся.
— Беркер, это твоя мечта.
— И твоя тоже. Наша мечта. Один из нас смог, и это ты. Ради меня, — он взял меня за плечи и развернул к себе, заставляя смотреть на него, — ради меня, — повторил он, — ты будешь бороться. Я хочу этого.
Жюри терпеливо ждали. Когда я немного утихомирилась, Джеймс попросил меня сказать что-нибудь.
— Я… честно сказать, я приготовилась уходить с шоу. Почему-то была уверена, что Беркер продолжит борьбу. Ведь у меня совершенно не получились соусы. И сервировка не идеальная. Я не видела тарелку Беркера, но он с большим рвением старался, старался
Беркер снова прижал меня к себе. Слёзы катились по щекам.
— Борись, Найджела. Ради меня. Ради нас борись.
Джеймс был добр к нам.
— Мечты не должны заканчиваться. «Мастер на все руки» — всего лишь дверь, в которую вы вошли. Выбывание — не значит конец.
Слова Джеймса легли бальзамом на душу. Взяв себя в руки, я наконец покинула студию, оставив Беркера одного с жюри.
Но уходя одарила Франко Руиса презрительным взглядом, желая уничтожить.
Это не конец.
Моя душа настойчиво требовала реванша и слепо верила в победу. Да будет так.
93
В этот вечер я ненавидела всех.
Никаких исключений.
О, они все мне сочувствовали. Успокаивали, подкрепляя свои слова фразами «Ты справишься», «Сделай это ради него», «Это всего лишь игра». Но я и без них это понимала. Меня злило другое. Это игра для безумцев, где жюри не судят, а рулят. Франко удалось убедить меня в том, что я сама толкнула себя в финальный тур. И Беркер там оказался случайно. Гениально сработал!
Обнимая меня в зале, где они ждали последнего победителя, Мерти на ухо шепнул: «Они всё это подстроили». Я не захотела слушать. Позже я уверяла его, что он ошибается. Однако вечером всё прояснилось…
Зная, что прийти в себя времени нет и наутро у нас новая съёмка, я решила вечером выплакаться, чтобы ни слезинки не осталось. Поэтому едва ступила за порог, побежала в свою комнату.
Не прошло и двух минут, как послышался стук в дверь.
— Убирайтесь, — сердито бросила я и снова уткнулась в подушку.
— Мне кажется, тебе лучше выговориться, — послышался приглушённый голос Бернардо.
Рассерженная я распахнула дверь.
— Тебе, что ли?
— Если хочешь, я могу быть боксёрской грушей, но лучше — жилеткой. Найджела, я переживал за…
— За меня? — снова перебила я. — О, за меня не стоило переживать, потому что я готова была уйти, но ты и твой братец отобрали у меня это счастье.
В ярости я толкнула Бернардо, и он, не устояв, навалился на дверь в комнату Зельды. К счастью, её там не было.
— Уходи, — процедила я.
— Ты неправильно всё поняла. Сама же хотела бороться самостоятельно. Вот и получай! Беркера тоже никто не трогал. Согласись, он не самый сильный повар.
— Заткнись.
— Я пришёл с миром, Найджела. Уже сколько времени я пытаюсь быть тебе другом, как ты это не понимаешь?
— А как ты не понимаешь, что я не хочу с тобой дружить. И знаешь что, — я наставила на него палец, — зря вы меня оставили. Потому что я собираюсь обойти тебя и выиграть. Я размажу твоё самолюбие, как торт размазывают по лицу.