Сто семидесятая
Шрифт:
Кэртис, сникнув после праздника, больше не тревожил меня, прося позаниматься с ним вместе, облегчив тем самым задачу - больше я не хотела общаться с Синим. Не имело смысла отрицать то, что парень, кажется, испытывал ко мне чувства, не ограничивавшиеся исключительно дружескими. Но мне больше не нужна была дружба. Тем более нечто большее.
От занятий в Оздоравливающей и Спасательной я не отказалась, но больше не испытывала прежнего интереса и любознательности. С этого момента каждое моё движение объяснялось одной-единственной целью - отыскать возможность.
И
Огромная территория Транспортного отсека представляла собой необъятных размеров пространство. Этот огромный наполовину пустой пузырь напоминал сдавленный с двух сторон шар, выпячивающий один из боков наружу, вторя изгибам корпуса Зигмы. Внутри без умолку гудели двигатели взлетающих и садящихся кораблей. Повсюду мельтешили синие комбинезоны механиков, техников, пилотов и другого персонала, уже не говоря о пассажирах и многочисленных единиц десанта.
За всем этим я могла наблюдать с третьего и четвёртого пролёта Спасательной. Палуба Кэртиса принадлежала Транспортному отсеку, но занимала сравнительно небольшую его часть, отделённую от основного тела корабля буферной зоной. Несмотря на скромные размеры, в Спасательной умещалось достаточно капсул на случай экстренной ситуации, чтобы эвакуировать весь состав Зигмы.
Для того чтобы оказаться на нужной палубе, мне приходилось сначала спускаться на площадку Транспортного отсека, затем пересекать пешком линии посадочных и взлётных полос по специально обозначенным дорожкам, походившим на лабиринт без стен, и после подниматься выше. У подъемников я пристёгивалась подобием "карабина" - металлическим фиксатором, называющимся страховочной петлёй, к стальному тросу и только после этого могла свободно передвигаться вдоль спасательных палуб.
Эта было одной из мер безопасности, потому что палубы представляли собой бесконечно длинные дорожки, бегущие вдоль внутренних стен корабля и не имеющие надёжной перегородки со стороны транспортных площадок, кроме сетки, едва доходившей до талии. Палубы напоминали не имевший конца балкон.
Несколько раз мне приходилось наблюдать учения экстренной эвакуации. Как позже объяснил Кэртис, они проводились регулярно небольшими группами. Около трёх-четырёх сотен Синих получали сигнал на личный комм о том, что им следует немедленно покинуть Зигму. Полагаясь на вызубренные назубок инструкции, они оставляли свои дела и направлялись в Спасательную.
Стоило им оказаться на месте, программа Зигмы отдавала следующие распоряжения исходя из конкретного расположения того или иного члена экипажа. Стройными рядами, не создавая паники и давки, они быстро следовали к нужным квадратам челноков. Отчего-то я была уверена, что даже при настоящей эвакуации ратенмарцы сумеют сохранить голову на плечах.
Пристёгнутые к одному общему тросу страховочной петлёй, эвакуирующиеся двигались в порядке очереди. Даже если бы они захотели обогнать друг друга, у них бы всё равно ничего не вышло. Петля размыкалась сигналом общей системы, как только ратенмарец достигал точки назначения.
– А если что-то пойдёт не так?
– спросила я Кэртиса, наблюдая
– Кому-нибудь может стать плохо или ещё что.
– Если кто-нибудь застрянет и не будет двигаться с места дольше определённого количества кун, на комм поступит сообщение. Дальше, следуя коротким инструкциям, программа либо решит вопрос самостоятельно, либо сообщит как отсоединиться.
– Как?
– Это лишняя информация.
– Спрашиваю исключительно в образовательных целях.
Я не обманывала Кэртиса - тогда мною действительно двигало чистое любопытство.
Тяжело вздохнув, Кэртис ответил - он всегда мне уступал:
– Видишь, повыше петли, две гайки?
– Ага.
– Дальше резиновая прокладка.
– Вижу.
– Сдвигаешь её и нажимаешь на выступ, вот здесь. Это кнопка. Жёсткая, дави сильнее.
– Есть!
– обрадовалась я, отстегнув шнур и победно воздев его кверху, так что хвост мотался перед лицом Кэртиса.
– Пристёгивай обратно!
– зашипел он на меня.
Сейчас я поняла, что именно так смогу со всем покончить. Четвёртый ярус находился на достаточной высоте, чтобы, падая, разбиться насмерть. Главное - подняться так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Отстегнуть трос и спрыгнуть вниз. Даже при условии, что я умру не сразу, удар должен быть достаточно сильным, чтобы меня не успели доставить к оздоравливающей камере вовремя.
Думать о собственном самоубийстве было странно.
И страшно.
Но всё было решено. Круг назначен.
Четвёртый круг цикла начался как обычно. Подъем, первый приём пищи, практика в Оздоравливающей.
Второй приём пищи.
Воспользовавшись терзаниями Кэртиса, я отменила личное занятие на сегодня, написав через комм, что хочу повозиться с изученными ранее узлами сама. Кэртису не оставалось ничего другого, как согласиться.
Неплохо изучив характер Синего, я была уверена, что он найдёт способ исчезнуть из родного отсека на то время, пока там буду находиться я. Соглядатай в этот круг мне был особенно не нужен.
Что же касалось тех, кто наблюдал со стороны сквозь незаметные электронные объективы камер - они не успеют мне помочь. Главное - сделать всё правильно, чтобы никто не догадался о моих намерениях раньше, чем я сделаю решающий шаг.
Я доела бесцветное подобие каши и выпила мутную жидкость в стакане до капли. Не торопясь отнесла поднос с использованной посудой и покинула Обеденную, понимая, что делаю это в последний раз.