Сто сорок бесед с Молотовым
Шрифт:
– Это рассуждение, по-моему, очень поверхностное… Чтобы Сталин не понимал простых вещей в дипломатии – это чепуха…
Сталина топчут для того, чтобы подобраться к Ленину. А некоторые уже начинают и Ленина. Мол, Сталин его продолжатель, в каком смысле? В худшем. Ленин начал концлагеря, создал ЧК, а Сталин продолжил… Другого назовите!..
Ну, расскажи, еще о чем говорят? – в последнее время Молотов стал называть меня «на ты».
– О Горбачеве. О борьбе с алкоголизмом.
– Вы-выдвинулся человек. Вчера говорил по телевидению. По-моему, довольно хорошо… Думаю, что я с ним не встречался.
– Он молодой,
– Конечно, я тоже был молодой. Самый молодой Предсовнаркома. Пришел ко мне японский посол и стал щупать у меня на руках мускулы – вот это, мол, да, такой молодой премьер-министр! И американец тоже, забываю его фамилию, из больших капиталистов…
У нас государство молодое. Не обойтись без личности. Конечно, не как Хрущев – без царя в голове. Без личности не обойтись. Но надо быть очень осторожным. Особенно сейчас.
А насчет алкоголизма – это дело мы слишком запустили, поправлять его очень трудно, а необходимо… Крестьянская страна, правый уклон преобладает. Социализм многим не нравится…
Почему пьет народ? Тут много истории, много и географии. Мы – северный район. Очень много пьют. Никогда так не пили. Богаче стали – раз. Более нервные – два. Наркотики нужны. Раньше пили меньше.
А что читаете? Вот в «Новом мире» я читал недавно один рассказ, написан под народный язык, некоторые слова просто непонятны, много местных выражений, это не украшает, герои говорят не на русском языке, а на смешанном. Другое дело, когда это у Шолохова, он это мастерски применяет и в меру, не злоупотребляет этим, не коверкает русский язык, а украшает его! А тут диалекты вползают в литературу.
А Пикуля читали? «У последней черты»? Я этот период хорошо помню. По-моему, неплохо написано. Интересный роман. И он живо пишет.
– А вам самому поработать удается немного? – спрашиваю.
– Не могу. Хочу, и очень трудно дается. Очень трудно. Утомляемость, – говорит Молотов.
– Малашкин жалуется, что напишет и забывает…
– Я тоже забываю, но многое и помню. Не могу спокойно работать. Быстро ослабевает голова. Начну думать – не получается. Больше остановок, чем писания. Две страницы пишу, три вычеркиваю, – шутит он.
– А если в старом материале хотите что-то поправить, получается?
– Это да. Но боюсь, что упущу важную мысль… Понемногу все-таки работать могу. Хочется, чтоб какой-то итог был. А то живу слишком долго… Нет, по-настоящему я не могу работать уже. Начал несколько работ, три, по крайней мере, одна побольше, и надеялся, что сумею кончить, а теперь уже и надежды ослабели. Политическая тема. Во имя того, чего теперь нет…
Боюсь писать, потому что что-то напутаю, перепутаю… Не так все ясно, поэтому ничего не пишу. То, что написал, нельзя сказать, что забываю, но из того, что читал, многое забыл. А вопросы сложные.
– Жаль, что не используется богатый опыт бывших государственных деятелей. Вот, скажем, Мазуров на пенсии, а еще полон сил и мог бы большую пользу принести.
– По-моему, порядочный человек, Мазуров. А этот вопрос у нас обсуждался не раз: создать совет из стариков, большевиков. Обсуждали, но прямого решения принято не было. Как-то не получалось.
15.11.1984, 16.02.1985, 04.10.1985
…68 лет Октябрьской революции. Пять градусов
– Я прошел этот путь по этапу от Иркутска до Верхоленска. Пешочком прогулялся до Лены – ничего-о! Помоложе был, конечно. – И он снова стал рассказывать, дополняя деталями то, что я уже слышал не раз – о своей сибирской ссылке 70 лет тому назад. И закончил: – Революция ко всем чертям послала эти приговоры. Но и новые трудности у нас обнаружились. А мы к этому были мало готовы.
Сейчас у нас все есть: сильная страна и содружество социалистических государств. Бояться нам некого и нечего, кроме собственной расхлябанности, лени, недисциплинированности. С этим нужно обязательно бороться, чтобы укрепить дело социализма. Вы пришли на все готовенькое, но поработать вам придется крепко.
Я спросил мнение Молотова о новой редакции Программы КПСС.
– По сути это не новая редакция, а новая Программа. Но об этом пока не надо шуметь особенно. Время исправит и эту программу, но для этого нужна голова на плечах, она еще может пригодиться. Нет сейчас такого авторитетного лидера, на которого можно было бы равняться. Раньше был Ленин, потом Сталин пытался эту роль выполнить, у него не вполне это получилось. Большие трудности будут. Не проработаны по-настоящему новые вопросы. Нужна большая осторожность. Лучше пока молчать, изучить за это время сомнительные вопросы, и тогда можно будет говорить более определенно. Развитой социализм у нас полностью построен – это, конечно, неправильно. И пока нет такого авторитета, который бы мог сказать, как правильно. В общей формуле надо подойти ближе к Ленину.
А теперь у нас будет новая полоса такая – ни у Ленина, ни у Сталина это дело не развито. О товарно-денежных отношениях ничего нет, а это очень важный вопрос. О труде при социализме – тоже неясно, а частично неправильно. Это, если только говорить о нашей партии, а в других партиях еще больше неясностей.
Но, если мы закачаемся, они могут рухнуть…
Идеологи мало высказываются. Есть разные мнения, поэтому теоретизировать надо с осторожностью. По некоторым вопросам лучше помолчать. Придется снова перечитывать ленинское «Государство и революция» – там больше, чем в каких-либо других трудах об этом сказано. И «Критику Готской программы» Маркса. Вот эти две книжки очень сейчас нужны. В них есть ориентиры, которые помогут делу.
…Тем временем подходили родственники, гости. Всего собралось четырнадцать человек.
– Мы сегодня в ограниченном составе, – сказал Молотов. – Решили в два часа обедать.
Молотов поднялся над составленными столами, пересчитал число тарелок, уточнил, сколько будет народу. Увидев на столе две бутылки сухого вина и по бутылке шампанского, водки и коньяка, сказал, что этого много, чтоб открывали вино, либо водку, либо коньяк. Увидев, что я уже открыл коньяк, не позволил внуку откупорить водку. Эта бережливость, вряд ли жадность, проявлялась в нем всегда, но сейчас, с годами обострилась. Он из тех людей, кто привык на себя тратить минимум.