Сто тысяч франков в награду
Шрифт:
Положение Пакома было несколько лучше: он не страдал духовно. Сначала пес, конечно, испугался, когда камень с грохотом опустился над его головой, но затем, оправившись от испуга, уселся на земле и, задрав нос кверху, задумался… Но о чем? Это мы сейчас узнаем. Посидев с полчаса, он вскочил, беспокойно обошел пещеру и, остановившись у одной из стен, стал рыть землю. Вскоре вырытая Пакомом яма разрослась в ширину до полуметра и стала довольно глубока. Вдруг пес весело залаял: под землей оказались маленькие камушки, которые, выделяясь из общей массы, легко вылетали из ямы. Паком так старательно
Гордый своим открытием, Паком не медля ни минуты побежал назад — к своему товарищу по несчастью. Трудно описать все те усилия, которые Паком употребил на то, чтобы разбудить Сильвена и заставить его последовать за собой. Бедный молодой человек в полубессознательном состоянии ползком едва добрался до выхода и затем некоторое время шел вперед, пока от переизбытка свежего воздуха и упадка сил не опустился на землю. Паком, увидев, что выполнил свою задачу, отошел в сторонку и улегся в придорожной канаве. Бог знает сколько времени пес спал, но, когда он открыл глаза, хозяина возле него уже не было. Сильвен ушел, не заметив собаки.
«Куда же он делся? Куда идти?» — крутилось в голове у Пакома. Полаяв и поскулив, он побежал наудачу… На дороге его поймал один крестьянин и привязал к телеге. Долго описывать все те мучения, которые вынес несчастный Паком, пока не освободился из неволи и не отправился в Париж. Вот почему его так вывел из себя удар зонтиком на улице Риволи. Но Провидение покровительствовало Пакому. Как раз в эту минуту мимо него проезжала карета. Пес запрыгнул на нее и прицепился к подножке. Чья-то сильная рука схватила животное, и оно оказалось у хозяина. Сильвену не терпелось получить новые сведения об Аврилетте, и он ехал к доктору.
XXII
Обеспокоенный ночным приключением, доктор Бонантейль не забыл своих постоянных больных, в том числе Аврилетту. Девушка стала вести себя спокойнее, и доктор мог начать наблюдать за ней. Читатель, конечно, помнит, что, осматривая глаза таинственной незнакомки, доктор Бонантейль заметил в них то же, что и у Аврилетты. Дальнейшие наблюдения позволили доктору укрепиться во мнении о том, что девушек отравили. Его удивляло только то, что одни и те же симптомы замечены у женщин, не имевших между собой ничего общего.
Мы уже упоминали о том, что доктор Бонантейль, путешествуя, познакомился с действием растительных ядов, в частности, из коры дерева манкон. Африканские негры часто прибегали к этому средству, чтобы избавить себя от боли и страданий во время мучительных пыток. У доктора сохранились частички этого вещества, которое он пока не торопился изучать, потому как полагал, что оно неизвестно в Европе. Однако теперь он не сомневался в том, что никакой другой яд не мог оказать подобного действия. Доктор заперся у себя в кабинете и открыл всегда находившийся под замком шкаф с ядовитыми веществами. В отдельной коробке лежали кусочки черной коры манкона. Господин
Вдруг в дверь постучали. Слуга пришел доложить, что доктора ждут в приемной. Второпях господин Бонантейль опустил коробочку с ядом в карман. В приемной его ждал Сильвен. Доктор еще накануне получил письмо, извещавшее его о визите молодого человека. Бонантейль хотел узнать у Сильвена, что стало причиной болезни, поразившей Аврилетту. Сильвен, предварительно сообщив господину Бонантейлю о том, что он прибыл к нему по рекомендации от фельдшера из Рамбуйе, начал свой рассказ. Молодой человек поведал доктору о своем фантастическом приключении в подземелье, которое не раз вызывало улыбку у других слушателей. Еще вчера медик, быть может, отнесся бы к этому повествованию скептически, но невероятное происшествие прошлой ночи, где он играл одну из главных ролей, сделало его снисходительнее. К тому же Сильвен был спокоен и уверен в себе. Это внушало доверие.
— Уверяю вас, — проговорил молодой человек, заканчивая рассказ, — во всем этом нет ни грамма вымысла…
— Я верю вам, — ответил доктор, — но позвольте мне задать вам один вопрос. Девушка в припадке сумасшествия говорила, что ее похитили и спрятали в каком-то доме?
— Точно так. И, скорее всего, именно там ее и отравили.
— Отравили? — переспросил господин Бонантейль.
Мнение, высказанное Сильвеном, как нельзя лучше согласовывалось с собственными наблюдениями доктора.
— А она не называла лиц, совершивших это преступление?
— Пока ни одного.
— Постарайтесь не удивляться моему вопросу и скажите, не встречали ли вы когда-нибудь в Клер-Фонтене или в Рамбуйе иностранцев — уроженцев Африки или Азии?
— Нет, никогда.
Все это время доктор вертел в руках последний номер газеты, который он взял со стола в приемной, и изредка кидал на него рассеянные взгляды. Вдруг он удивленно вскрикнул и бросился к окну. Опустив руку в карман, он вытащил из него очки, поспешно надел их и прочел вслух:
— Нана Солейль пропала! Похищена! Неужели это… Странно!.. Очень странно!
Удивление доктора Бонантейля было очень велико, когда он увидел это объявление в иллюстрированной газете. Господин Вильбруа приказал описать приметы пропавшей и напечатать ее портрет. И это был портрет женщины, которую доктор видел прошлой ночью в таинственном доме! Паком, до этой минуты спокойно лежавший у двери, вдруг подбежал к доктору. Собака тряслась всем телом и подпрыгивала.
— Ваша собака взбесилась! — воскликнул доктор.
— Как? Мой верный друг Паком? Взбесился? — Сильвен не верил своим ушам. — Боже, сохрани меня от нового несчастья!
Паком лег на пол, потом снова вскочил. Он тряс головой, словно желая избавиться от того, что жгло ему горло.
— Мою собаку отравили! — вскрикнул Сильвен.
— Отравили? — повторил доктор.
Сильвен бросился к собаке.
— Оставьте ее, я все понял! — вдруг сказал Бонантейль.
— Что? Что вы поняли?