Сто тысяч рашпилей по нервам. Рассказы и стихи

Козлофф Павел

2

Как Каннегисер смог Урицкого убить

Люба моя мне буква „К“,Вокруг неё мерцает бисер.И да получат свет венкаБойцы – Каплан и Каннегисер…Константин Бальмонт

С наплывом прессы и гламурных персонажей дремавший в неге Геленджик вдруг оживился, будто принял «Кинотавр». До виллы же Шапиро в респектабельном районе этот суетный настрой не долетал. Гостей приехало немного, всё недавние

Никитины друзья, как он расценивал – не чуждые искусств. Их познакомила с Никитой Яна Граве, с которой с некоторых пор Никита жил. С женой Натальей он своей не разводился, а просто, как бывает, разошлись. Женат он был на балерине с удивительной фигурой, красотой, и лютой ненавистью к всяческой работе. Ей появившиеся деньги открывали новый мир. И позволяли бросить к черту свой глухой кордебалет, и, переехав в город Лондон, в апартаментах, обустроенных Шапиро, царить обиженною жертвою интриг.

Никита не был слишком против с оговоркой – без него. Любовный пыл давно в их браке поугас и ничего им не мешало жить раздельно.

Зато с Натальей подружилась мама Вера. Она представила ей светский русский Лондон, летала с нею на Гоа, а иногда, связавшись с Дарьей Николавной, они наведывались в Черную дыру. Жизнь тем и хороша, что есть контрасты.

Вот и Наталья с Яной Граве, разумеется, что были антиподы. Взамен сильфиды, переехавшей в туманный Альбион, Никита сблизился с продвинутой вакханкой.

В театре прыгавшая в массе лебедей, Наталья только и мечтала бросить сцену. Не откреститься от балета, а заняться им вольготно для себя, тем сохраняя гордый имидж балерины. Она и в Лондонской квартире, даже в Черной их дыре – везде поставила балетные станки, установила зеркала и, совершая экзерсисы на глазах видеокамер, потом с пристрастием смотрела на себя со стороны. И корректировала, чтобы быть красивой.

Но вне корректировки её вечный прагматизм из романтичной прежде феи, грезы юношеских снов, с годами сделал из Натальи очень замкнутый и жесткий экземпляр.

Напротив, Яна Граве, с чересчур надменным видом, та на поверку оказалась экстраверт. Рожденная в Нью-Йорке, где отец, ещё российский в тот период бизнесмен заблаговременно купил для них квартиру, она в Америке так с мамой и жила. Не зная лиха ни считать, ни экономить. Откуда деньги? Что вопросы задавать.

Большой красавицею Яна не была. В отличье от Натальи, с её четкой эталонной красотой и отработанною грацией движений, девица Яна, с детства любящая спорт, была немного угловата, что, впрочем, ей не ставили в ущерб. В ней был особый магнетизм: её остриженные волосы, чуть вздернутый и аккуратный нос, как и не портящие облика веснушки, все плюсовалось к обаянию, что крылось в её речи и глазах. Она не скажешь, что болтала языком, а убедительно, включив самоиронию, то удивляла всех рассказом, то ошарашивала даром рассуждать. Закончив колледж, следом – университет, аккумулировав поток полезных знаний, девица бросила системную учебу и перешла в свободно-выборочный дрейф. От предков, урожденных москвичей, в ней подсознательно дремала связь с Россией. Переместившись в старт двадцатого столетья, она влюбилась сразу в русский авангард, потом – в поэзию Серебряного Века. Её манила, опьяняла атмосфера, к которой не было пути сквозь интернет, но помогали воссоздать пускай немые, но живые документы. Что сберегал в себе Бахметьевский архив. Начав захаживать туда, однажды Яна повстречала там Никиту.

Что мускулистые бой-френды, что все папины знакомцы-женихи – против художника с историей, с душою, остро жаждущей познанья? В неполных двадцать восемь, возраст

Яны был таков, она созрела для серьезности в любви. Ну, а Никита, в свои полных тридцать пять, как пылкий мальчик полюбил американку. Само собой – он ей рассказывал про фильм и пробудил в ней интерес к материалу. Она сказала: это можно обсуждать.

Давайте глянем историческую справку:

Год восемнадцатый. Двадцатый, прошлый век. Тридцатое число, в исходе август. Два покушенья на убийство в один день. И оба – на вождей большевиков.

Факт первый. Дело утром. Петроград. Поэт и юнкер Канегисер точным выстрелом в упор убил Урицкого, наркома Петроградского ЧК. «Чтоб имя русского еврея не марал» – так комментировал убийца свой поступок. Решение ревкома – расстрелять.

День тот же. Хмурым вечером. Москва. Рабочий митинг на заводе Михельсона. Фанни Каплан, сторонник партии эСэР, стреляет в Ленина довольно много раз. Вождь ранен, Фанни схвачена в момент. Вину не отрицает. Казнена.

ВЦИК реагирует воззваньем: «ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ», призывом к массовому красному террору.

Никита выбрал в фильм двух действующих лиц:

Л. Каннегисер, состоявшийся убийца. Потомок видного семейства, даровит, настроен романтично, образован. Художник слова, стихотворец, эссеист. Поэт из круга Михаила Кузмина. Ориентация на секс – открытый гей.

В стихах – религиозность, даже жертвенность. Местами – экстатический накал.

Тогда у блаженного входа,В предсмертном и радостном снеЯ вспомню – Россия. Свобода.Керенский на белом коне.

Мотив к убийству – это месть за Перельцвейга, большого его друга в тот момент. В. Перельцвейг крутился в группе офицеров, нацеленных смести большевиков. Расстрелян по приказу ПЧК. Приказ прошел за подписью Урицкий.

Ремарка: М. Урицкий не подписывал приказ. Он был из редких членов РСДРП, кто не поддерживал расстрелов и репрессий.

Теперь застреленный Урицкий, Моисей. Рожден в купеческой семье, учил Талмуд. Религиозно (в лучшем виде) образован. Старательно учился, стал юрист. По документам – деловой и адекватный. По экстерьеру – некрасив, почти урод.

Вот как писал о нем когда-то некто Зубов:

«…сидело существо отталкивающего вида, поднявшееся, когда мы вошли; приземистое, с круглой спиной, с бритым лицом и крючковатым носом; с малюсенькой без шеи головой, оно напоминало чем-то жабу. Хрипящий голос походил на свист, казалось – изо рта стекает яд».

Как ни приглядывайся – видом не хорош. Но Канегисером убит не за уродство.

Фатальный промысел, столкнувший этих двух – вот предлагаемая фабула для фильма.

А что до Яны – ей важней была Каплан. Как арт-явление, достойное вниманья.

Да – анархистка, да – сторонница эСэР. Да – нетерпимый, злейший враг для красной своры. Но эти выстрелы? Но попаданья пуль? Как это мыслимо – она была слепа!

Каплан лишилась глаз в шестнадцать лет. Заряженная бомба для теракта разорвалась у Фанни чуть ли не в руках. И отголоском тяжкой травмы – слепота. С контузией предстала пред судом, приговорившим анархистку к смертной казни. (Пожизненная каторга – смягченный окончательный вердикт).

Потом, незрячая – по каторгам, по тюрьмам, одиннадцать почти – что полных лет.