Сто великих композиторов
Шрифт:
У Сальери учились Иоганн Непомук Гуммель, Франц Ксавер Зюсмайр, Ансельм Хюттенбрсннер, Игнац Мошелес, Иозеф Вайгль, Карл Готлиб Райсигер, Петер Винтер, Иозеф Штунц, Игнац Асмайр, Бенедикт Рандхартингер. Всего около шестидесяти учеников-композиторов, другие композиторы. Уроки пения у него брали Катарина Кавальери, Анна Мильдер-Хаунтман, Анна Краус-Враницки, Катарина Вальбах-Канци, Фортуната Франкетти, Амалия Хенель, Иозеф-Моцатта и многие другие вокалисты.
Ни в одном из блестящих талантов, воспитание которых ему было доверено, он не видел угрозы для своей карьеры. И если он не одобрял в своих учениках отклонений от тех идеалов, которые сам исповедовал, то именно потому, что был убежден, что на пути к этим идеалам учеников ожидают высшие достижения.
С 1813 года Сальери возглавлял также хоровое училище венского Общества друзей музыки. Он был первым директором Венской консерватории, основанной этим обществом в 1817 году. Умер композитор в Вене 7 мая 1825 года.
Широко распространено представление о Сальери как о человеке мрачном, рассудочном, чуждом подлинным радостям жизни и мало ценящем жизнь. Современники оставили нам совсем другой портрет этого человека – жизнелюба.
"Радушный и любезный, доброжелательный, жизнерадостный, остроумный, неисчерпаемый в анекдотах, цитатах, главный, изящный человечек, с огненно сверкающими глазами, с загорелой кожей, всегда мил и опрятен, живого темперамента, легко воспламеняющийся, но столь же легко примиряющийся" – таков этот "в высшей степени приветливый человек" в изображении музыкального летописца Фридриха Рохлица и других людей, встречавшихся с Сальери.
Имя Сальери связано с легендой об отравлении Моцарта. Однако исторически этот факт не находит подтверждения. Итальянский историк музыки Андреа Делла Корте, разбирая вопрос о взаимоотношениях Сальери и Моцарта, высказал следующее мнение: "Свою долю в то, чтобы испортить отношения между двумя музыкантами, могли внести сплетники".
Несомненно, отношение между обоими композиторами было натянутое, хотя внешне и корректное Была, во всяком случае, обоюдная настороженность. Это, однако, не помешало Сальери включить в программу двух весенних концертов 1791 года "большую симфонию сочинения г. Моцарта" Сальери лично дирижировал ее исполнением. Он же разрешил Алоизии Ланге вставить в сцены из оперы Паизиелло "Федра", показанные в тех же концертах, дополнительную арию Моцарта. Чему мог завидовать Сальери? Гению Моцарта? Возможно. Впрочем, этого никто не доказал. Положению Моцарта? Но Сальери в этом отношении преуспел гораздо больше. Во всяком случае, Моцарт не стоял на его пути.
В середине XX века интерес к оперному творчеству композитора начал возрождаться. На различных оперных сценах Европы и США шли некоторые из его опер. В марте 1955 года Веронский театр поставил его оперу "Пещера Трофонио". В 1961 году Музыкальную неделю в Сиене украсила шекспировская опера Сальери "Фальстаф". Ею заинтересовались и другие театры. Опера была поставлена также в Вероне (1975 год) и Триесте (1977 год).
В январе 1967 года на сцене Познаньской оперы вновь появился сальериевский "Аксур, царь Ормуза", и эта постановка приветствовалась польской печатью. Музыкальную комедию Сальери "Сначала музыка, а потом слова" была поставлена начиная с 1973 года в Дубровнике (Югославия), в Линце (Австрия), в Сполето (Италия), в Трире (ФРГ) и в Варшаве.
Дмитрий Степанович Бортнянский (1751-1825)
Дмитрий Бортнянский родился в 1751 году в городе Глухов. Первые ростки неожиданного таланта домашние приметили, едва Дмитрию исполнилось шесть лет.
Примечено было, что отрок обладает прекрасным чистым голосом, да к тому
Училось ему легко. Ко всему проявлял новичок большой интерес. До пения был охотен, а это и было главным, ибо не столько учение, сколько постоянная служба была правилом для глуховских школяров. Дмитрий часто выставлялся в качестве солиста. Уже в школе Бортнянский начал учиться игре на одном из музыкальных инструментов, а в дальнейшем – приобретать навыки в области композиции.
Бортнянский обладал особым голосом – дискантом, присущим мальчикам до определенного подросткового возраста. Чистота дискантов всегда имела важнейшее значение для хора. Летом 1758 года избранные певчие глуховской школы отъезжали в Петербург.
Матушка перекрестила Дмитрия, сунув ему в узелок с дорожными гостинцами маленькую иконку. Обоз тронулся и вскоре скрылся за поворотом. Больше своих родителей Дмитрий Бортнянский не увидит никогда…
В то время в российской музыке царила "итальянщина". При дворе господствовали итальянские маэстро, у публики – итальянские вкусы, в манере исполнения – итальянская техника. В музыкальном языке – итальянский же язык.
31 марта 1763 года, когда после завершения траура по Елизавете новая императрица задумала превзойти свою предшественницу, она подписала указ "О выписании в службу ко двору из Венеции славного капельмейстера Галуппи Буронелли". Екатерина хотела заполучить ко двору не просто именитого композитора, а музыканта-"звезду", одного из лучших европейских капельмейстеров. Сделав этот шаг, Екатерина невольно повлияла на судьбу малолетнего певчего Дмитрия Бортнянского, самозабвенно распевавшего тогда арии на оперных подмостках Петербурга.
Вызвать Галуппи из Венеции не стоило особого труда: жалованье, объявленное итальянскому композитору, привело его в восторг, и он тотчас согласился.
Побывав на выступлении Придворной певческой капеллы, Галуппи приметил нескольких, на его взгляд, наиболее одаренных солистов. Одним из них оказался Дмитрий Бортнянский. Вскоре он узнал, что его новый подопечный уже снискал себе славу на оперной ниве. Присматриваясь же все больше к талантливому подростку, он примечал и некоторые другие особенности. Дмитрий необычайно быстро схватывал все то, что он говорил. Ему не стоило никакого труда повторить тут же, на память любые замысловатые пассажи, отдельные арии или же мотивы, наигранные композитором. Что же касается музыкальной науки, то и здесь не ощущалось особенных препятствий, чувствовалась основательная подготовка и – что особенно важно – горячее желание познавать все новое, неизведанное. Возвращаясь в Италию, Галуппи взял талантливого ученика с собой.
Пошли один за другим долгие месяцы обучения. Бортнянский занимался контрапунктом, играл на клавесине и органе, регулярно посещал венецианские театры, не пропускал ни одной важнейшей премьеры.
Ученические опусы юного музыканта становились все более профессиональными, самостоятельными. Но начинающему контрапунктисту еще не позволялось выступать с большими, законченными вещами. Музыкальные занятия Бортнянского в Италии были безоблачным и приятным времяпрепровождением только на первый взгляд. Ведь русские войска и флот не случайно расположились в портах Италии. Шла война. Не участвовать, вольно или невольно, в происходящих событиях, даже осененный благословением муз, молодой композитор, конечно же, не мог.
Обстоятельства сами дали о себе знать. Когда граф Алексей Григорьевич Орлов неожиданно прибыл в Венецию, здесь он встретился с консулом Маруцием. Долго беседовал с ним. На следующий день Дмитрий Степанович был поднят ни свет ни заря и вызван в консульский дом.
Орлов предложил ему стать переводчиком в русской армии. Через день Бортнянский выехал в свите графа Алексея Орлова на секретные переговоры к союзным повстанцам. Миссия юного переводчика завершилась успешно, и Дмитрий вернулся к музыке.