Сточные воды Альгоры
Шрифт:
Ухватив копье обеими руками, я сделал два быстрых шагах и бесшумно прыгнул вперед, целясь острием оружия в небольшой черный нарост в центре спины Бармаглота.
«Только бы не коснуться телом! Только бы не шарахнуло током!» — мелькнуло у меня в голове, когда я уже находился в свободном полете к цели.
Удар! Удар неожиданный, быстрый, точный, направленный моими наполненными кипящей яростью руками!
Критический удар!
Бурый Бармаглот сорокового уровня содрогнулся всем телом, когда острие копье глубоко вонзилось в его спину! Черный нарост смахивающий на огромную бородавку лопнул, расплескавшись густой серой жижей. А я едва не оглох от дикого рева наполнившего резонирующим эхом весь подземный канал. Съежившийся
Все это я слышал и переживал сам того не осознавая — я был полностью сосредоточен на нанесении врагу максимального урона. Я яростно бился с чудовищным монстром, преградившем мне путь к свободе, с монстром посмевшим обидеть моего питомца. Пусть это было не совсем так, но именно такой был у меня настрой. И поэтому мое копье било не останавливаясь, било в одну и ту же точку — в уже разорванный черный нарост, с каждым ударом погружаясь все глубже и глубже. Упираясь напружиненными ногами в каменный пол залитый серыми брызгами непонятной жижи, я буквально вбивал свое копье в спину Бармаглота.
Монстра повело назад, прямо на меня и я стремительно отскочил на шаг, чтобы не соприкоснуться с электрическими разрядами. Еще в прыжке выхватил шампур и прицельно бросил его в ту же самую многострадальную точку тела. Издав короткий свист метательный снаряд утонул в развороченной черной шишке, с хлюпаньем пропав внутри. Глухое чавканье, Бармаглота выгибает, его пропорции деформируются, с его телом градом осыпаются дергающиеся бурые няфы. Но монстр еще не повержен! Он все еще прочно стоит на своих ногах тумбах, из плеч медленно появляется ужасная голова, смотрящая прямо на меня, мордой к спине, а не к груди. И едва только в щелках еще не полностью проявившихся глаз мелькнули первые вспышки изумрудного света, я метнулся сразу два шампура — с обеих рук, загодя убрав копье за плечи. С такого расстояния промахнуться было невозможно. Оба дротика попали точно в цель.
Вот тут все и началось!
«Поймав» шампуры глазницами, Бармаглот заорал так, что с потолка начала сыпаться плесень, а вода в канале пошла мелкой рябью! На меня навесило негативный эффект оглушения, тело само собой вяло сложилось и я уткнулся коленями в сырой каменный пол. Удалось удержаться в этой позиции и не завалиться ничком. Дрожащая рука неверным движением потянулась к копью, а глаза не отрывались от содрогающегося монстра, с которого сыпались и сыпались десятки бурых няф. А над головой Бармаглота был отчетливо виден уменьшившийся на две трети уровень жизни. Именно его жизни! Бармаглота, а не малышей няф, создавших это ужасающее творение больного рассудка.
А с моего плеча медленно сползал слим — напрочь оглушенный. Перед глазами мерцал таймер на убывание, показывающий, сколько еще секунд продлится оглушение. Но двигаться я могу! Например, вяло ворочать головой, «наводясь» на замеченное световое пятно в шаге от меня.
Световое пятно оказалось догорающим факелом — одним из той парочки, брошенной мною в сторону группирующихся бурых няф, в самом начале ожесточенной схватки. Упав на бок, я дотянулся до мешка и выудил оттуда новехонький факел. Еще одно движение в сторону угасающего огонька и в моих руках ярко полыхнуло пламя. До дергающегося Бармаглота всего пара шагов. Чудище еще не пришло в себя после удара, но уже начало заново формировать свое исполинское тело из очнувшихся няф. Эх, мне бы бензинчику! Пару коктейлей Молотова… мечты, мечты…
Короткий неверный взмах и факел, не долетев упал перед Бармаглотом, уткнувшись в его ноги. Нет, я не промахнулся. Я специально метил так, что пылающий факел упал у ног чудовища. Упал и жадно облизнул языками огня его «пятки» — упертые в пол толстенные ноги тумбы.
Я никогда раньше не видел, чтобы ноги «кричали». А здесь случилось именно это — жестоко обожженные бурые няфы, из чьих тел были
Удар! Крит!
Бурый Бармаглот даже не заревел. Он скорее закашлял, жалобно и тихо. Так жалобно, что меня невольно мороз по коже продрал. Жизнь монстра уменьшилась так сильно, что было ясно — это конец.
Резко провернув копье, я вбил его еще глубже, а затем сильно рванул на себя, высвобождая оружие.
Полыхнула яркая вспышка, из пасти чудовища вырвалась ветвистая молния угодившая в забурлившую воду. Раздался последний рык.
Все.
Бурый Бармаглот еще стоял. Осел всем телом, но все еще стоял. И уже не двигался. А на его туше медленно затухали последние искры электрических разрядов. Секунда и он начал разваливаться, распадаться на части — на мертвые части. Ни один из странных грибков составляющих его тело не двигался. Бурые няфы умерли вместе со своим хозяином. На моих глазах исполинское тело накренившееся над подземным каналом медленно рассыпалось, в воду падал и падал дождь из крошечных мертвых тел, сразу же уносимых течением.
И я вновь ощутил укол вины. Беспричинный и странный всплеск жалости к поверженному мною монстру. Очень уж печальной была эта картина, рассыпающегося исполина, со смертью которого погибли и создавшие его малютки.
Перед глазами висела радостная надпись начинающаяся с «Поздравляем», но мне было не до очередного полученного уровня. Я все стоял и смотрел, словно бы отдавая последнюю дань достойно сражавшемуся чудовищу.
Застывшая фигура Бармаглота словно бы вздохнула и одним махом рассыпалась — будто карточный домик обрушился. На берегу подземной реки остался лежать лишь один предмет, сразу приковавший мое внимание. Нечто округлое, размером с кулак взрослого мужчины и с неяркой зеленоватой искоркой внутри. Шагнув вперед, я наклонился и, подобрав с камней боевой трофей, внимательно всмотрелся. Взглянул и восхищенно приоткрыл рот.
На моей ладони лежал шар, сплетенный из тел застывших в различных позах, да так и закостеневших бурых няф. Сквозь промежутки между крошечными тельцами пробивался зеленоватый свет. Мутный, туманный, напоминающий о мрачных подземельях. Прямо-таки скульптурная композиция в миниатюре. Красиво. И название того стоит:
«Искра Бурого Бармаглота».
На моей ладони лежало все еще бьющееся сердце чудовищного монстра. Прекрасное сердце дико не соответствующее уродливой оболочке.
— Ур? — поинтересовался мой питомец, уже пришедший в себя и прочно обосновавшийся на плече.
— Нет, Ползун — тихо качнул я головой — Это не еда. Это… это на память. Я себе такой и в «реале» закажу! Будет лампа ночник! Блин! Вот ведь красота!
— Хур-р! — не согласился со мной слим.
— Много ты понимаешь! — фыркнул я, бережно убирая шар в мешок.
Интересно, каково его предназначение? Возрождение Бурого Бармаглота к жизни? Запросто — название прямо намекает на это. А может и по-другому надо использовать. Не знаю пока. Но обязательно узнаю, как только выберусь из кокона.