Стоиеновая певичка, или райский ангел
Шрифт:
«Интересно, а вода холодная?»
«Наверно, ещё какая холодная».
В то время когда дети обменивались этими фразами, весело переглядываясь между собой, меня среди них уже не было.
«Помогите!»
«Сюда, скорее!»
Я и сама не заметила, как свалилась в воду. Заливистое стрекотание цикад вдруг смолкло, а крики и плач моих друзей звучали чуть слышно, будто издалека. Вода оказалась совсем не холодной, а такой, как парное молоко. Она затекала мне в уши, в нос, в рот, вызывая тошноту. При каждой попытке закричать я заглатывала какие-то неведомые травки и горьковатых на вкус жучков. Открывая глаза, я видела вокруг себя ярко-зелёный подводный
Я принялась изо всех сил сучить в воде руками и ногами, понемногу всплывая кверху. Наконец моя голова вынырнула из воды! Вот так неожиданно для себя я научилась плавать. Прежде, чем кто-либо из моих друзей. Впоследствии я узнала, что сбежавшиеся на шум взрослые при виде того, как уверенно я плыву, испытали такое удивление, что не сразу кинулись меня спасать. Слыша доносящиеся сзади призывы плыть к берегу, я двигалась вперёд, в противоположном направлении. В конце концов дедушка был вынужден прыгнуть в воду и устремиться за мной. А я от него удирала. Пруд-то был огромный. В какой-то момент я увидела в окне человека, который смотрел на меня и смеялся. Это был один из гостей, приглашённых на проходившие в гостинице смотрины. Церемония была обставлена в строгом соответствии с этикетом, и все её участники прибыли в пышных официальных нарядах. Видимо, мужчину развеселила столь не вяжущаяся с атмосферой этого действа картинка: девочка, бултыхающаяся в пруду с карпами.
Потом я услышала ещё чей-то смех. Взглянув в ту сторону, откуда он доносился, я заметила странного молодого человека — он колотил рукой в оконце одной из комнат в пристройке и хохотал, разинув огромный рот. Он уже достиг того возраста, когда люди ходят на службу, но при этом носил какую-то нелепую детскую причёску с аккуратно выстриженной над бровями чёлкой. Под подбородком у него было повязано полотенце на манер слюнявчика. В свободной руке он сжимал ложку. Кажется, этот взрослый ребёнок никогда не покидал своей комнаты. Судя по всему, дедушка не хотел, чтобы я его увидела. Настигнув меня, он поспешно закрыл мне глаза ладонью и повлёк за собой на берег. С одежды и волос у меня ручьями стекала вода.
В памяти моей, словно на прокручиваемой вспять киноплёнке, нескончаемой чередой проносились эпизоды, так или иначе связанные с падением. Вот я с родителями на пикнике. Смотрю с обрыва вниз, туда, где стелется заросший полевой геранью луг. Не успеваю я восхититься его красотой, как уже лежу, распластанная на этой самой траве. Когда мои одноклассники рассматривали ботанический атлас, я удивлялась, почему они не видят на картинках меня.
Не раз я оказывалась на волосок от гибели. И всё же каким-то образом мне удавалось уцелеть. Видимо, я везучая. Наверное, боги ко мне благоволят.
— Какое счастье, что все мы целы и невредимы.
Очнувшись, я поняла, что нахожусь в квартире Кэндзиро. Девица по имени Кахо тоже была там. И Дэвид. Как выяснилось, в момент приземления я ударилась головой об ограду и потеряла сознание, и Кэндзиро на руках донёс меня до такси. Но я нисколько не поранилась.
— Сегодня тебе лучше остаться здесь, — сказала Кахо, и я сразу же вспомнила о Дайки. Поднявшись с кровати,
— Который час? Пожалуй, я пойду.
— Выпей хотя бы чаю.
По настоянию Кахо я снова закуталась в одеяло. Комната выглядела до скучного однообразной; недорогая мебель, как видно, выписанная по каталогу, да несколько простеньких полочек и комодиков могли именоваться обстановкой лишь с большой натяжкой. На стене висели часы. Они показывали семь вечера. Я немного успокоилась. Сегодня должен прийти Мистер Уайлд. Так что мне нужно поторапливаться. В последнее время он стал редко бывать в своей семье. Прежде он оставался на ночь в нашей с ним квартирке всего два раза в неделю, поэтому к его визитам больше подходило слово «наведываться». Теперь же большую часть времени он проводит со мной, а свою законную жену «навещает» раз в месяц. Я не устаю удивляться тому, что эта проблема до сих пор не всплыла на поверхность. В этом есть что-то зловещее, как в затишье перед бурей. А может быть, супруга Дайки просто-напросто давно махнула на него рукой, недаром же он заслужил себе прозвище «Ночного короля».
— Что, беспокоишься из-за своего ненаглядного? — поддела меня Кахо.
Кэндзиро сразу же со скучающим видом вышел в кухню.
— Кто бы мог подумать, — продолжала Кахо, саркастически усмехнувшись, — что «Ночной король из Ниси-Кавагути» так присмиреет после встречи с тобой.
— Откуда ты его знаешь? — воскликнула я, невольно срываясь на крик. Ещё немного — и я схватила бы её за грудки, хотя и знала по опыту, что сделать это практически невозможно.
— Они давние знакомые, — примирительным тоном сказал Кэндзиро. — Когда-то она работала в одном заведении в Ниси-Кавагути. Обычно девушки берут себе какое-нибудь прозвище, но Кахо выступала под своим собственным именем. Она всегда и во всём предпочитает голую правду.
— Перестань, Кэн. Ну кто тебя тянет за язык! — с укором произнесла Кахо, не глядя на него.
Я вдруг поняла, почему её не любят мужчины, и сразу успокоилась. Нет, вряд ли между ней и Уайлдом могло что-то быть. Если мне нужно выразить мужчине своё недовольство или упрёк, я никогда не стану отводить взгляд. В такие минуты нужно прямо смотреть ему в глаза. Как ни странно, мужчины презирают и считают «тряпками» женщин, которые с блуждающим взором канючат и высказывают им свои претензии как бы между прочим. Представители сильного пола чувствительны к проявлениям душевного износа у женщин. А уж Мистер Уайлд и подавно.
Между тем Кэндзиро не унимался:
— Хочешь, Ринка, я расскажу тебе, под какой кликухой её знают в том самом районе?
— Ну давай. У тебя ведь не язык, а помело.
Кахо с сердитым видом вытащила сигарету «Капри» и швырнула пачку на стол. В её намазанных красной помадой чувственных пухлых губах тоненькая сигарета выглядела совсем игрушечной, точно зубочистка.
— Ей дали кликуху «Кесарево сечение». По ассоциации с «Королём», то бишь кесарем. Ха-ха-ха.
— Можешь болтать всё, что тебе угодно.
— Погодите, — вмешалась я. Чтобы раз и навсегда избавиться от мучительных подозрений, я решила прояснить для себя ещё один момент. — Как называется клуб, в котором ты работала? С кем из тамошних девушек встречался Дайки? Тебе это известно?
— При чём тут клуб? — усмехнулся Кэндзиро. — Речь идёт о бане, понимаешь? О бане, в которой мужчинам оказывают интимные услуги.
Ёрнический тон Кэндзиро привёл меня в полубезумное состояние.
— Что ты хочешь этим сказать?