Стоиеновая певичка, или райский ангел
Шрифт:
Однако на следующий день, оставшись одна, я пробормотала себе под нос:
— Так, сегодня будем подчищать хвосты. Вытащим намётку, прогладим швы и сделаем примерку.
Наряд мой готов, и сегодня я обновлю его на концерте в кабаре «Пиф-паф» в Тибе. Гвоздём программы будет «Презентация новой песни Хироси Юмэкавы», а мне предстоит выступить в самом начале, в порядке дружеской поддержки.
— Итак, дорогие гости, начинаем наше «Золотое шоу»! Позвольте представить вам исполнительницу энка, очаровательную птичку-невеличку!
Не успел конферансье объявить мой выход, как из зала послышалось одобрительное гиканье.
Сквозь кружевную ткань чёрного фурисодэ просвечивают не только мои руки, но и ноги. Подкладка едва доходит мне до коленей, по принципу мини-юбки, а поскольку она телесного цвета, издалека, очевидно, создаётся впечатление, что под одеждой у меня ничего нет.
Вообще-то я специально не стремилась к такому эффекту, но бурная реакция зала подстёгивает осветителей и акустиков, и они стараются изо всех сил. Что ж, тем лучше! Хостессы с жаром обсуждают мой наряд: «Какая прелесть! До чего элегантная вещь! Интересно, что это за фирма?»
Корабль уплывает всё дальше,
скрываясь в дождливом мареве.
Я гляжу и гляжу ему вслед,
но слёзы застят мне взор…
По ходу песни я вдруг замечаю, что возле кулисы столпилось несколько десятков мужчин. Что бы это значило? Невероятно. Я просто оторопела.
— Давай, жми, красотка! — подзадоривают они меня.
Физиономии у них совершенно разбойничьи. В руках у каждого деревянные палочки для еды. Они собираются поднести мне чаевые, но пока что осматривают меня с головы до ног. Эти молодцы нарочно подошли поближе, чтобы разглядеть, есть ли у меня что-нибудь под кимоно, молода ли я и симпатичная ли у меня мордашка.
— Благодарю вас, — говорю я и принимаю чаевые.
Кто-то протягивает мне тысячеиеновую купюру, кто-то, непонятно почему, — билеты в тотализатор. А один из молодцов подаёт мне стоиеновую монету, ловко зажав её между палочками. В начале и в конце каждой песни он поднимается со своего места и идёт к сцене с очередным подношением. Видимо, решил растянуть удовольствие и вручить мне свою тысячу не сразу, а в десять приёмов.
Каждый раз, когда я начинаю говорить что-то в микрофон, зал оглашается пронзительными выкриками «разбойников».
Они не слушают меня. Просто им весело оттого; что на сцене стоит «клёвая фифочка».
В них чувствуется что-то дикое, звериное. Я даже немного струхнула. Городок Сакаэ в префектуре Тиба пользуется дурной славой. В гримерке и в коридоре кабаре висят плакаты довольно странного содержания:
«Считается, что эти средства способствуют похудению, однако филопон, марихуана и ЛСД наносят вред здоровью. Просим воздержаться от их употребления».
Получив гору чаевых и удалившись в гримерку, я вдруг с тревогой подумала о Юмэкаве. Ему предстоит петь основную
Возможно, теперь уже поздно что-либо предпринимать. Наскоро переодевшись, я помчалась к кулисе. Увы, мои опасения оправдались: Юмэкава в белом костюме исполнял свой знаменитый хит, а на его голову со всех сторон сыпались злобные выкрики, объедки жареной курицы и клочки бумаги.
— Хватит выпендриваться! — улюлюкали из зала. — Эй, придурок, кончай драть козла!
— Юмэкава-сан! — воскликнула я, изнемогая от жалости и сочувствия. Но что я могла поделать? Оставалось лишь молча ждать, что будет дальше.
— Ну ты, пень стоеросовый! Под твои рулады сакэ в глотку не идёт!
— Вали отсюда!
— Послушай, парень! Ишь, какие телеса нагулял! Тебе бы на стройке повкалывать! На стройке, понял?!
О, этот блюз оледеневшего сердца…
О-о-о-о-о, этот блюз!
Несмотря на летящие из зала проклятия, Юмэкава мужественно допел свой блюз до конца. Он пел с полной отдачей, не допуская ни малейшей халтуры. Его лицо, как всегда, пылало страстью, словно у медиума на спиритическом сеансе, а голос переворачивал душу и клокотал подобно бьющему из земли горячему ключу.
— Браво! — закричала я, дрожа от волнения. — Браво, Юмэкава-сан!
Юмэкава взглянул в сторону кулисы и, узнав меня в повседневном платье, радостно улыбнулся.
— А теперь, дорогие друзья, переходим к следующему номеру нашей программы! — с сияющим лицом объявил вышедший на сцену официант, он же — конферансье, пытаясь остановить гневные выкрики из публики. — На сцене — знойный покоритель дюн Хироси Юмэкава с его новой песней, которая в марте будущего года появится в виде пластинки!
Как всегда в подобных случаях, по залу рассыпались интригующие звуки барабанной дроби: дзу-то-то-то-то…Под действием этого искусственно нагнетаемого напряжения «разбойники», немного поворчав, угомонились.
— Итак, для вас звучит песня «Румба для двоих» в исполнении Хироси и Мико! Ваши аплодисменты!
Под задорные звуки румбы на сцену снова выскочил Юмэкава, а с противоположной стороны, улыбаясь во весь рот, вышла Мико, его партнёрша.
Да ведь это Кахо!
Я в полном ошеломлении уставилась на неё.
— Хай, Мико! — приветствовал её Юмэкава.
— Хей, Хироси! — отозвалась Кахо Дзёдзима, точнее, мерзкая Хрюшка.
Что всё это значит?!
Давай станцуем румбу,
раз, два, раз, два — румбу!
(Он:) Только с тобой, моя прелесть,
(Она:) только с тобой, моя радость,
я хочу танцевать эту румбу,
эту ру-ру-ру-румбу!