Столица

Синклер Эптон Билл

Монтэгю слегка наклонился вперед, не спуская глаз с судьи.

— Пожалуйста, продолжайте,— проговорил он.

— Таково положение вещей,— сказал судья.— Мой друг, мистер Хэсбрук, решил все же возбудить дело против страховой компании «Фиделити», чтобы принудить их уплатить причитающуюся ему часть дивиденда. Он желает немедленно начать процесс и довести его до высшей судебной инстанции.

— И вы хотите сказать, что в Нью-Йорке трудно найти адвоката, который взялся бы за это дело? — спросил Монтэгю.

— Нет,— сказал судья,—не совсем так. В Нью-Йорке найдутся адвокаты, готовые взяться за любое дело. Но, чтобы найти адвоката с положительной репутацией, способного противостоять

давлению, которое несомненно попытаются на него оказывать, потребуется некоторое время.

— Вы удивляете меня, судья.

— Финансовые интересы города довольно тесно переплетены между собою, мистер Монтэгю. Есть, конечно, и такие юридические конторы, интересы которых могут совпасть с интересами противников страховой компании. Нетрудно было бы заполучить адвоката для ведения этого дела из их' числа. Но, как вы сами понимаете, в этом случае моего друга обвинили бы в том, что он возбудил процес в их интересах, в то время как он желает, чтобы дело выглядело именно таким, каково оно в действительности, а именно: чтобы оно было судебным иском независимого лица, добивающегося установления прав большинства держателей полисов. Вот почему он хочет найти адвоката, стоящего вне интересов страховой компании или ее противников, который мог бы посвятить делу все свое внимание. Потому я и подумал о вас.

— Я берусь за это дело,— не колеблясь сказал Монтэгю.

— Мой долг предостеречь вас: вы решаетесь на весьма серьезный шаг,— внушительно проговорил судья.— Готовьтесь оказаться лицом к лицу с могущественными и, боюсь, неразборчивыми в средствах врагами. Может статься, что этим вы лишите других, и притом весьма желательных для вас клиентов возможности обращаться к вашей помощи. Может статься, что будут затронуты ваши деловые интересы, если у вас таковые имеются, что ваш кредит пошатнется и так далее. Вы должны быть готовы подвергнуться ожесточенным нападкам, причем ваши истинные побуждения будут извращены прессой. Вы почувствуете, что и в обществе на вас стараются оказать давление. Словом, это шаг, перед которым отступило бы большинство молодых людей, начинающих карьеру.

Монтэгю слушал, и лицо его постепенно бледнело. — Судя по изложенным вами фактам, имеет место незаконная практика,— сказал он.

— Совершенно верно.

— Но тогда и говорить не о чем: я берусь за это дело.— Монтэгю опустил на стол сжатую в кулак руку.

Некоторое время оба молчали.

— Я устрою вам свидание с мистером Хэсбруком,— сказал наконец судья.— И чтобы все было начистоту, должен вас предупредить, что он человек богатый и в состоянии оплатить ваши труды. Требует он от вас многого, значит и вознаградить должен соответственно.

Монтэгю сидел, размышляя. Потом сказал:

— Сказать по правде, я еще не освоился в Нью-Йорке.

Мне кажется, лучше всего будет, если вы сами решите, какой мне назначить гонорар.

— На вашем месте,— ответил судья,— я потребовал бы вперед пятьдесят тысяч долларов. Уверен, что он никак не рассчитывает на меньшее.

Монтэгю чуть не привскочил. Пятьдесят тысяч долларов! От этой цифры у него закружилась голова. Но он тут же вспомнил полушутя принятое им решение вести деловую игру всерьез. Он медленно наклонил голову и сказал:

— Я согласен и очень вам признателен. Погодя он добавил:

— Надеюсь, я окажусь на высоте и ваш друг будет удовлетворен тем, как я поведу процесс.

— Это уж ваше дело доказать ему свои способности,— заметил судья.— Я мог его только уверить в вашей добропорядочности.

— Конечно, он должен учесть,— сказал Монтэгю,— что я здесь человек новый и что мне понадобится некоторый срок, чтобы изучить обстоятельства.

— Само собой, он это знает. Но скоро вы убедитесь,

что мистер Хэсбрук и сам прекрасно разбирается в законах. Очень многое он уже сделал. Заметьте: получить юридический совет по такому делу очень легко; тут нужно другое — нужен смельчак, готовый взяться за подобный процесс.

— Понятно,— ответил Монтэгю. А судья с улыбкой добавил:

— Смельчак, который вскочил бы на коня и открыл огонь по врагу!

Тут великий человек, по своему обыкновению, припомнил какую-то интересную историю, потом еще несколько, и припоминал их до тех пор, пока они не поднялись из-за стола, и, обменявшись деловым рукопожатием, расстались.

Пятьдесят тысяч долларов! Пятьдесят тысяч долларов! Идя по улице, Монтэгю едва сдерживался, чтобы не выкрикнуть этих слов во всеуслышание. Временами ему даже не верилось, что это правда, и, если б предложение исходило от лица менее солидного, чем судья Эллис, он заподозрил бы, что над ним вздумали подшутить. На родине многие адвокаты за всю жизнь не заработают пятидесяти тысяч долларов, а здесь — это всего-навсего аванс за один процесс! Проблема заработка тяжким грузом легла ему на душу с первого же дня его пребывания в столице, и вдруг она сразу разрешилась; в какие-нибудь несколько минут перед ним открылся широкий путь. Он мчался домой будто на крыльях.

К тому же его приятно волновала мысль о радостной вести, которую он несет домашним. Однако, подумав, что брат может встревожиться серьезностью предстоящего процесса, он просто сказал, что судья доставил ему богатого клиента и что дело касается страховых компаний. Оливер, совсем не знакомый с юриспруденцией и ничуть ею не интересовавшийся, не стал расспрашивать о подробностях и удовольствовался замечанием:

— Я ведь говорил тебе, что в Нью-Йорке очень легко добыть деньги,— надо только иметь связи с нужными людьми!

Что до Элис, то она всегда была уверена, что ее двоюродный брат — замечательный человек и что клиенты явятся к нему, как только он вывесит свою дощечку.

А между тем дощечки с фамилией у него еще не было и об этом следовало как можно скорее позаботиться. Он теперь же должен открыть собственную контору, обзавестись нужными книгами и заняться чтением страховых законов; и вот на следующее утро ни свет ни заря он отправился подземкой в деловую часть города.

И только тут Монтэгю впервые увидел настоящий Нью-Йорк. Все виденное до сих пор было слабым его отражением: там люди отдыхали и развлекались; здесь они в жестокой схватке боролись за свое место в жизни. Свирепая беспощадность этой борьбы резко бросалась в глаза: он увидел опустошение и разруху — жалкие обломки, результат игры слепого случая.

Это был город, загнанный в тупик, притиснутый к берегу узкого маленького острова. Никто не подумал о том, что когда-нибудь он непременно перерастет отведенное ему пространство; и теперь люди рыли десятки туннелей, чтобы выпустить его на волю, но принялись они за это только тогда, когда теснота сделалась нестерпимой и дошла наконец до предела. В банковском районе земля продавалась ни больше, ни меньше, как по четыре доллара за квадратный дюйм. За каких-нибудь несколько месяцев в небо взметнулись чудовищные громады зданий в пятнадцать, двадцать, двадцать пять этажей, не считая той полдюжины этажей, что были прорублены в крепком скалистом грунте; одно здание предполагалось выстроить в сорок два этажа — шестисот пятидесяти футов высоты. Между зданиями проходили узкие глубокие ущелья улиц, где спешащие толпы переливались через край тротуаров. Другие улицы были запружены грузовиками, тяжелыми фурами и вереницами медленно ползущих трамваев, между которыми там и сям стремительно перебегали дорогу кучки людей.