Столкновение миров
Шрифт:
– Делии нельзя даже прикасаться к «Журналу» или Хранителям Мира, – продолжал Король Бури. – Она будет таиться где-то, приготовив разные уловки, и может появляться не в своем облике. Так что с особой осторожностью выбирайте тех, кому доверяете. Делия не знает, где находятся Хранители Мира, но, вне всякого сомнения, может почувствовать их силу и воспользоваться ими для нанесения большого вреда. Если она первая завладеет любым из трех Хранителей Мира, все будет потеряно. Так что берегите их и «Журнал» как зеницу ока. И держитесь подальше от Делии.
– Поверьте,
Корделия кивнула. Брендан несколько раз хмыкнул, щелкнул зубами и тихо простонал.
– Выбирайте выражения, – сказал Король Бури, защищая Делию. – Она сделала много ужасных вещей, но все же она моя дочь, родная плоть и кровь.
– Старой Делии больше нет, – возразила Корделия. – Только-то и осталась, что Ведьма Ветра, скрюченное бездушное чудовище, которое убьет тебя и посмеется. Как ты мог забыть это?
– Вы не родители, – сказал Король Бури, и в уголках его глаз с обвисшими желтыми веками навернулись слезы. – Вы не можете понять. Делия не всегда была такой. Когда-то это была нежная душа, полная жизни и такая добрая. Она любила природу. По крайней мере, раз в месяц в кармане своего любимого желтого платья приносила домой голубя или дрозда со сломанным крылом или ногой. Она выхаживала бедных птиц. Сколько раз мать говорила ей не приносить птиц домой, но Делия не слушалась. Она всегда поступала по-своему, но была щедра и внимательна к окружающим. Она находила прекрасное в этом мире и восхищалась им. Находила прекрасное в живых существах.
– Велика важность! – закричала Корделия. – Это пустяки по сравнению с горем, которое она причинила стольким людям.
– Я знаю, она стала чудовищем, – сказал Король Бури. – Но я уверен: в ней по-прежнему живет то, что было изначально в ее душе. Я знаю, та девочка не совсем мертва. Но довольно об этом. Я разболтался, как сентиментальный старый дурак. Вам троим пора в последний раз вернуться в книжный мир.
Корделия переглянулась с Элеонорой. Не думали они, что придется возвращаться туда. В предыдущие два раза, оказавшись там, они едва уцелели. И даже то хорошее, что случалось в книжном мире, в реальной жизни приносило им только горе. Меньше всего на свете хотелось бы им туда вернуться. Впрочем, поцеловать Короля Бури в увядшую щеку им хотелось еще меньше.
Обе они понимали, что выбора сейчас нет. Поэтому сестры кивнули. Элеонора при мысли о необходимости вернуться в книжный мир едва не заплакала. Корделия стиснула зубы и сказала себе, что сделает все, все, что угодно, чтобы спаси Брендана, Жирного Джаггера и других.
Король Бури усмехнулся, глядя на них, и произнес заклинание.
Вдруг палата закружилась. Она кружилась так быстро, что Корделия больше не могла различить стол, сделанный из черепов, и книжные полки, лица Короля Бури и Элеоноры, тело Брендана, лежавшее на столе. Она не видела ничего, кроме расплывающихся полосок голубого пламени и бетонных стен.
Затем все погрузилось во тьму, и снова вокруг нее были книги, книги вращались вместе с ней, смыкаясь вокруг нее, как
Возникая из темноты вокруг нее, появлялись новые книги. Они, казалось, превращались в ее кожу, становились частью ее самой.
Корделия вскрикнула от боли, но беззвучно. Звуков больше не существовало, были только книги, и боль, и вращение в темноте. Это было гораздо хуже, чем то, что случалось с нею во время первых двух путешествий в мир книг Денвера. Это было мучительно. Она даже не могла вскрикнуть, так как теперь у нее больше не было рта.
Король Бури обманул их! Корделия в этом не сомневалась. Они с Элеонорой добровольно последовали за ним к собственной погибели.
Едва поняв это, Корделия оказалась полностью поглощена темнотой.
30
Первое, что осознала Корделия, – был свет. Свет настолько яркий, что проникал сквозь закрытые веки. Она закрыла лицо руками… и улыбнулась.
– Посмотри, Элеонора! – радостно закричала Корделия, открыв наконец глаза. – У меня рука зажила!
Они по-прежнему находились на чердаке Дома Кристоффа. Только зияющей дыры в крыше больше не было. В чердачные окна лился солнечный свет. Было тихо, если не считать чириканья птиц за окнами.
– Дел, мы сделали это! – сказала Элеонора, бросаясь к сестре, чтобы обнять ее. Но вдруг Элеонора остановилась. – Где Брен?
Они осмотрели чердак. В углу по-прежнему лежал связанный Брендан. Он катался по полу, пытаясь освободиться от связывавших его шнурков.
– Почему я связан шнурками? – спросил Брендан, выплевывая голубиные перья. – И как мы снова оказались в Доме Кристоффа?
Корделия подошла к Брендану и наставила на него указательный палец.
– Прежде всего я требую извинений, – сказала Корделия.
– За что?
– Ты укусил меня!
– С какой стати мне тебя кусать? – спросил Брендан.
– Ты стал зомби! Разве не помнишь?
– На самом деле нет, не помню, – сказал Брендан и задумался. – Но это так круто! А глаза у меня стали белые и жуткие? Кожа позеленела? Я был страшен? Рычал много?
– Какая разница! Ты хотел нас съесть!
Брендана едва не стошнило.
– Да, это довольно мерзко, – сказал он.
Элеонора подбежала к брату и обняла его.
– Я просто счастлива, что ты больше не зеленый, – сказала она. – Ты был действительно отвратителен.
Элеонора помогла Брендану подняться на ноги, а Корделия объяснила, что случилось после укуса зомби. Узнав из рассказа сестры, что получил три пули в грудь, Брендан поднял вверх руку со сжатым кулаком и согнул ее в локте.
– Да вы что! Ребята в школе обалдеют, когда услышат об этом, – сказал Брендан. – Так где мы? В Трансильвании? На вулкане? В какой ужасной книжке мы оказались на этот раз?