Столкновение желаний
Шрифт:
— Я никогда не забуду тебя, Тесс Харпер, — грустно сказал он, и что-то блеснуло в его изумрудных глазах. — И ты не слишком старайся забыть меня.
— Ты нужен им! — завизжала Тесс, но дверь за ним уже закрылась. Он ушел.
Тесс вытерла глаза, с надеждой глядя на дверь и отказываясь поверить, что Джозеф бросил ее. Помощник шерифа попытался отвести ее в камеру, но она оттолкнула его руки.
Шли секунды, долгие секунды болезненного ожидания. Тесс смотрела на дверь, но Джозеф не возвращался. Он ушел, а она осталась, и словно весь мир рухнул вокруг нее.
— Ты нужен им, Джозеф, — в отчаянии
19
Тесс слишком высоко ценила свою жизнь, чтобы решиться съесть похлебку, которую ей дали в тот день.
Джозеф бросил ее. Он любил ее всю ночь, как одержимый, а потом сунул в камеру и ушел. Это не укладывалось у нее в голове. Но окружавшая ее металлическая клетка свидетельствовала, что все произошедшее — реальность. Джозеф ушел и не возвращался.
Чертов ублюдок. Может быть, Холли и Сисси действительно будет лучше без него. Может, их детство будет более счастливым, если их не будет растить такой неразумный и ненадежный человек, как их дядя Джозеф. Может, им будет лучше, если Тесс просто оставит их у дока Натана и его жены. Она сидит в камере рядом с двумя мужчинами, которые утром едва не перестреляли друг друга, и никто из них не проявляет желания побеседовать ни с ней, ни между собой. Однако Тесс это вполне устраивало. Она считала, что это их вина, что она находится здесь. Если бы эти два больших олуха утром оставили ее в покое, вместо того чтобы привлекать ее внимание таким нелепым способом, она бы, наверное, была бы сейчас с Джозефом… или, по крайней мере, достаточно близко, чтобы не терять его из виду.
Тесс впадала в ярость всякий раз, когда понимала, как безнадежно ее положение. Ей предстоит сидеть в этой проклятой камере до утра, а к тому времени Джозеф может оказаться слишком далеко. Когда она поймала на себе взгляд Биво, ее нервы совсем сдали.
— Это все ваша вина, — сказала она, пылая от гнева.
Биво был мрачен.
— Простите, если мои глупые действия обидели вас, уважаемая леди, — он говорил невыразительно, с сильным акцентом. — Вы так милы, а я просто гигантский опух.
Тесс понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он имел в виду.
— Вы гигантский лопух.
— Да, правильно. Ваш мужчина, похоже, был здорово зол на вас.
— Он не мой, — ответила она.
Но был таковым на протяжении нескольких часов прошлой ночью.
— Он придет за вами?
— Сильно сомневаюсь в этом.
— Тогда он дурак.
Тесс хотелось бы думать, что так оно и есть, и она почти поверила в это, а Биво продолжал пристально смотреть на нее. Вдруг он расплылся в широкой улыбке:
— Он такой же «мигом», как я?
Несмотря на раздражение, Тесс не смогла удержаться от легкой улыбки.
— Эй, леди, — окликнул помощник шерифа из-за своего стола. — Не хотите ли в уборную?
— Нет, в уборную я не хочу, — огрызнулась она. — Что я хочу, так это уйти отсюда. Какого дьявола я опять оказалась в таком положении? — пробормотала она себе под нос.
— Похоже, вы вывели из себя своего мужчину, — заметил служитель закона.
— Джозеф Магайр не мой мужчина! — взвизгнула она. — И, к вашему сведению, я не прикасалась к его бумажнику!
Помощник шерифа пожал плечами:
— Меня
Тесс сжала зубы, понимая, что не вызывает у своего тюремщика никакой симпатии. Она опять посмотрела на Биво в соседней камере, который укладывался на свою койку.
— Спокойной ночи, милая леди, — мягко сказал он.
— Спокойной ночи, Биво, — машинально ответила Тесс.
Через несколько секунд тюрьма задрожала от храпа двух спящих громил.
Тесс посмотрела в незарешеченное окно справа от ее камеры. На Додж-Сити опять пала тьма. Трещали цикады, и снова слышались крики мужчин, развлекавшихся обычным для Додж-Сити образом.
Тесс сидела на своей койке, опершись о кирпичную стену и пытаясь сдержать слезы. Она потерпела полное фиаско. Ей не удалось удержать Джозефа при Холли и Сисси, и теперь их будут растить чужие люди, а она сама никогда не вернется домой.
— Это не моя вина, — шептала она в тускло освещенной камере. — Я сделала все, что могла. Все, что могла…
И пришла к тому же, с чего начала: к камере два на три метра.
— Кто-нибудь, пожалуйста, выпустите меня отсюда, — шептала она.
Вдруг наружная дверь офиса распахнулась, и вошел шериф, таща за собой двух связанных мужчин в полубессознательном состоянии.
— Джим, ты бы видел эту драку! Бери свою дубинку и посмотрим, скольких ты приведешь… — Шериф вдруг осекся. — Какого дьявола здесь делает эта женщина?
Джим был уже на ногах.
— Джозеф Магайр привел ее утром. Сказал, что она пыталась украсть его бумажник…
— А-а, выпусти ее, — перебил шериф раздраженно. — Здесь не отель для заблудших любовниц. Нам понадобится место для двух десятков мужчин.
Удивленная своей удачей, Тесс уже ждала у двери камеры, когда помощник шерифа отопрет ее. Оказавшись на свободе, она поблагодарила шерифа и поспешила прямо в отель «Бродяга». Там она обнаружила, что номер все еще снят на имя Джозефа, и она могла бы не торопиться.
Поднявшись наверх, Тесс распахнула дверь, и сердце ее упало. У нее все еще оставалась слабая надежда, что Джозеф сидит на кровати и ждет ее. Но комната была пуста.
Тесс упала в маленькое деревянное кресло у окна и начала было выть от жалости к самой себе, не зная, что делать дальше. У нее не было ни друзей, ни семьи, ни денег…
Вдруг она вскочила с кресла и упала на колени перед кроватью. Закрыв глаза, она вознесла безмолвную молитву и сунула руку под матрас. Но обнаружила лишь комок смятых двадцатидолларовых счетов.
Изумленная, Тесс откинула матрас в сторону и нашла там все деньги, которые привезла вчера в седельных сумках. Джозеф не взял ни цента. У нее были деньги. Достаточно, чтобы прокормить себя. Достаточно, чтобы благополучно вернуться в Суит-Брайэр. Достаточно, чтобы…
Тесс замерла и опустилась на кровать, поняв значение своей находки. Деньги были все еще на месте. Это могло означать лишь одно: Джозеф намеревался убить Юлиса Колтрейна.
Джозеф стреножил лошадь у самого подножия Расщепленной Горы и начал карабкаться вверх. Солнце уже садилось, отбрасывая густые тени на окружающую местность, на скалы, местами поросшие кустарником, но Джозеф хорошо держался на ногах и благополучно достиг вершины.