Столкновение
Шрифт:
Шагая по дороге, парень обратил внимание на густую чащу из серебристых стволов, заслонивших собою сосновый бор. Его древо напоминало собой дядьку Черномора на фоне богатырской поросли. Цепляя взгляд, тонкие молодые деревца мелькали то тут, то там. Белов остановился возле одного из многих росточков и присел на корточки. Поразительно: серый весенний снег, плачущий звонкими ручейками, еще держал оборону от солнца, прикрывшись щитом из режущего кожу наста, но повсеместно отступил от серебристой рассады. Обнажая землю со свежей травкой, сугробы истончались и окончательно сходили уже в полутора метрах от стволов поросли с серебристой корой. Создавалось впечатление, будто корневища иномирного пришельца питают свои вершки теплом из земных недр. Вадим совсем не удивился данному факту. Издали он прекрасно видел, что к мэллорной пуще снежный покров не подступает вообще, сдавшись метрах в трехстах от ближайшего дерева. Кроны на деревьях не было, но каждое усеяно крупными
– Антэрэсно, – пробормотал Вадим, отряхивая с колен налипшую грязь. Коснувшись мягкого бархата коры, он еще раз убедился, что органы чувств его не обманывают. Тонкий побег испускал тепло.
– Тхар оро!
Оркское восклицание, выражавшее одну из наивысших степеней удивления, непроизвольно сорвалось с губ прифигевшего парня, когда мэллорн изогнулся в его сторону, потянувшись веточками вслед за пальцами, словно гороховыми усиками обхватывая их. Некоторые оркские словечки прочно поселились на кончике языка ученика Миледи. «Волчицы», тренировавшие Вадима и участвовавшие в спарингах, частенько в ответ сыпали короткими емкими высказываниями из «великого и могучего». Культурный обмен, так сказать; ага – взаимопроникновение. Даже Миледи как-то вспомнила женщину непристойного поведения, когда по неосторожности прищемила палец. Ну не виноват Вадим, не виноват! Его били всем кагалом, кучно и по очереди, вот он и не следил за языком, а клыкастые наставницы эмпатически восприняли русский мат, в который подсвечивающий бланшами мальчик для битья вкладывал душу и пожелания видеть и крутить наставниц на некой оси. Дамы, не вникая в глубокую внутреннюю суть высказываний, начали применять «афоризмы», так им понравилась эмоциональная составляющая. Сам виновник культурной диверсии помалкивал, ему было по приколу слушать перлы орчанок…
Вадим аккуратно высвободил спеленатые веточками-усиками пальцы. Росток мэллорна, словно маленький кутенок, просящий хозяйской ласки, вновь потянулся за его рукой.
– Ну что ты, малыш. – Образ кудлатого щена на толстых лапках, вентилирующего воздух коротеньким хвостиком, не отпускал парня. Даря немного внутреннего тепла занятному образу, он погладил серебристого «питомца».
Саженец качнул ветвями. В полном безветрии из стороны в сторону покачнулись все магические деревья. Над поселком пронеслась волна поскрипываний и шорохов, смешанная с радостью встречи. Щенок в видении весело залаял и облизал подбородок хозяина. Охренеть… От эмоционального удара у хозяина виртуального щена чуть не подломились ноги. Мистика… Черт побери, приятно, когда тебя кто-то ждет… Кончики пальцев, засветившись от направленных в них магических потоков, коснулись липких маслянистых почек. Щенок перевернулся на спину, подставляя мягкое брюхо.
– Ну все: побаловались, хватит, – хрипло сказал Вадим, отстраняясь от ростка.
Он еще несколько секунд постоял рядом с мелким деревцем, представляя картину маслом со стороны, тем паче затылок бурили посторонние взгляды наблюдателей, окопавшихся за высоким забором базы. Караульные на КПП и не думали скрывать интерес. Поправив на плече перекрутившуюся лямку сумки, он пошагал домой…
– Покиньте охраняемую территорию! – Старлей снял автомат с предохранителя и угрожающе повел стволом, стоявший за его спиной глыбообразный сержант, смахивающий скорее на мелкого огра, чем на человека, повторил жест командира.
– Но я здесь живу! Вон крыша моего дома. Я – Белов Вадим! Вот паспорт, вот прописка!
– Предъявите пропуск, – процедил крепыш старлей.
– Товарищ старший лейтенант…
– Охапко! – рявкнул цербер с погонами о трех звездочках. – Проводи товарища! Парень, не доводи до греха.
Вадим в сердцах сплюнул, сообразив, что с упертыми сторожевыми псами препираться бесполезно. За ограждение из металлосайдинга, отделившее улицу и мэллорновую рощу от поселка, он без пропуска не попадет или попадет в виде трупа. На лицах вояк большими буквами читалось желание угостить назойливого, качающего права придурка несколькими граммами свинца. Апелляция к сельчанам, не без труда узнавшим «блудного попугая» и подтвердившим права оного на жилплощадь внутри огражденной территории, ни к чему не привела. Стражники «башни смерти», внутри которой маялся заточенный зеркальщик Гурд, стояли насмерть и тупо требовали ключ. На худой конец, их удовлетворил бы пропуск, но ни командование базы, на сам Вадим своевременно не озаботились данным вопросом. Засада…
Облив огроподобного, в принципе ни в чем не повинного сержанта презрительным взглядом, Белов пошкандыбал обратно – в другой конец Таежного, надеясь, что на базе разберутся с возникшим недоразумением и решат вопрос к вящему удовольствию сторон.
– Вы находитесь на запретной территории, – встретил его усиленный громкоговорителями голос, стоило приблизиться к «змейке» из бетонных блоков и защитному магическому куполу. – Оставайтесь на месте и приготовьте документы.
– Относительно вас никаких приказов не поступало, – огорошил Вадима приторно вежливый начкар через три минуты, – предъявите пропуск или покиньте территорию.
Охренеть! Они все сговорились? Вот так попадос! Пролить свет на неприятный казус не удалось. Начкар, заваленный дюжиной вопросов, лениво отмахивался руками. Мол, ничего он не знает, и не стоит сверлить его взглядом. Не дай бог, дырку буркалами высверлит – кто штопать будет? Ась? То, что он лично выпускал Белова через КПП, еще ничего не значит. Мало ли кого он выпускал?! Такие выпусканцы через него ежедневно пачками проходят! И нечего тут кулаками махать да глотку драть, а то что-то давно на гарнизонной «губе» никто не сиживал. Озвученный последним вид ночлега он может организовать в три секунды, это у нас запросто! А с остальным так легко не получится, запросто даже мухи, мм, не того. Служивым людям без приказа никуда – шаг вправо, шаг влево приравниваются к побегу, прыжок на месте – к попытке улететь. На выход разрешение было – он выпустил. Впускать команды не было. Нет пропуска – нет разговора. Наилучший вариант поведения – дуть отседа подобру-поздорову. В просьбе связаться с командованием базы было отказано.
Получив от ворот поворот, матерясь в душе на чем свет стоит и проклиная кривое отражение российской действительности: тупость, головотяпство и разгильдяйство, но внешне оставаясь невозмутимым куском льда, Вадим решил наведаться в полицию. Может, органы правопорядка чем помогут?
Можно было не ходить. Участковый беспомощно развел руками. Дык, он человек маленький, сам под богом ходит, а роль Всевышнего в поселке нынче исполняют люди, нарисовавшие жалобщику фигуру из трех пальцев. Звиняйте, Вадим Михайлович, но подсобить вам нынче мы не могём. Несложно догадаться – российской полиции не канают проблемы испанского народа. Кто у нас нонеча крайний в испанцы? То-то и оно. Пожав на прощанье руку Савельичу – пожилому участковому, поселковый знахарь, утирая непрошеные слезы и стараясь не дышать, вымелся из прокуренного кабинетика. В таком угаре только топоры в заплыв пускать…
Видит бог, он старался быть вежливым и не накалять обстановку, но, видимо, сегодня не его день. Обстоятельства, Всевышний и боги Иланты решили дружно сыграть против него, организовав тотализатор и принимая ставки на грань, за которой кончатся благоразумие и терпение конкретного индивидуума. Обломав чаяния небесных игроков, Белов в сотый раз за день сплюнул на снег. Закрыв глаза, он, успокаивая расшатавшиеся нервишки, на полминуты нырнул в сэттаж. Притушив обжигающую ярость, Вадим решил, что было бы неплохо подкрепиться, а то у него с утра маковой росинки во рту не было. Война войной, а обед, скорее ужин – по расписанию. Надо привести мысли в порядок и хорошенько подумать в спокойной обстановке, наломать дров он всегда успеет. Учитывая, что терпение не относилось к присущим ему добродетелям, точнее, зачастую изменяло вспыльчивому магу и шаману под давлением обстоятельств, мысль однозначно признавалась актуальной.
Кафе в бывшем ДК лесхоза встретило невольного бомжа полумраком и спокойной музыкой. Можно было предположить, что с появлением в Таежном объектов ФСБ ночная жизнь и дискотеки отойдут в прошлое, но это оказалось не так. В спецслужбе работали такие же люди, желавшие иногда приятно отдохнуть, вкусно поесть и не зря потратить денежки. Естественно, персоналу и хозяину точки общепита основательно промыли мозги и застращали насчет противозаконной деятельности. Криминальным элементам указали дорогу восвояси, рекомендовав забыть о существовании населенного пункта «Таежный». Бузить не рекомендовали, ослушавшиеся, по словам агитаторов, не успеют сухарей насушить. Для правильного усвоения материала ФСБ провело несколько показательных акций, пополнив заведения Федеральной службы исполнения наказаний новыми жильцами. Прозрачный намек был понят правильно, в Таежном установилось некое царствие закона. Сельчанин, потерявший кошелек у магазина, мог быть уверенным, что тот останется валяться в снегу или будет отдан продавщице, если его найдет кто-либо другой, а девкам, решившим вдруг пройтись по улицам в бальном костюме Евы, грозили пятнадцать суток или штраф за аморалку. Насильники давно прописались в местах не столь отдаленных. Оттого и разводил руками Савельич, что совсем не полиция ведала порядком, она скорее исполняла роль свадебного генерала или посаженого отца. Ничего не делала, ни за что не отвечала… Изменения коснулись не только поселка, на дороге появилось несколько контрольно-пропускных пунктов. Ребята в штатском и военной форме быстро навели порядок на подконтрольной местности. Но, как говорилось выше, ночная жизнь не умерла, кафе и дискотека продолжали исправно приносить барыши владельцу за счет контингента, обитавшего на базе и научном полигоне, расположенном у мэллорна.