СТОЛлетие
Шрифт:
Ребята росли быстро и к восемнадцатому году, как и все пролетарские дети, были заражены вирусом коммунистического идеализма. Они стали самыми активными участниками всех митингов. Там их заметили старшие товарищи, после чего дальнейшая судьба была тесным образом связана с революционными преобразованиями в Сибири.
Все трое участвовали в приватизации и раскулачивании. Во время одного из таких рейдов Пётр и застрелил банкира Григория Афанасьева (о чём я рассказывал ранее). У некоторых это вызвало гнев и непонимание, а у старших товарищей – чувство гордости и уважения. Весть об этом «подвиге» быстро долетела до верхов. Оттуда и посоветовали помочь парню.
Уже в начале двадцатых Петра и Семёна отправляют
В течение всей учёбы Семён и Пётр исправно писали ей вдвоём одно письмо, и ответ был всегда один на двоих. Такая дружба постоянно вызывала много вопросов и усмешек, но юноши, храня клятву, оставались на своём.
Сразу после учёбы ребята вернулись в родной город. Нарядные, подтянутые, возмужавшие. Об их возращении знала только Катя. Она пришла с двумя букетами цветов. Совершенно одинаковыми. Парни тоже успели купить на одной из промежуточных станций по букету полевых цветов, но, подумав, объединили их в один, но очень большой букет. Катенька была в восторге, как и ребята. Она превратилась в настоящую красавицу: стройная симпатичная, с огромными чёрными глазами и длинными чёрными волосами. Это была уже не озорная девчонка между двух парней, а молодая красивая девушка.
За время учёбы и комсомольско-коммунистической деятельности Катя добилась больших успехов. Были у неё поклонники как среди студентов, так и среди товарищей по партии. Но она хранила верность. За особые заслуги и усердие, по решению райкома партии и по личному ходатайству его председателя, одного из её тайных поклонников, девушке была выделена двухкомнатная квартира в центре город, куда, собственно, сразу после встречи и направилась наша троица.
К этой встрече Катенька подошла с особой тщательностью. Она сумела раздобыть много вкусного. Помогла деревня и непосредственно связи в райкоме партии. Было на столе и горячее, и холодные закуски, и спиртное. Катенька успела в своей жизни попробовать многое, в том числе и спиртное, а вот наши герои – увы. Служба, честь, дисциплина – держали их подальше от этого запретного плода. Они даже сначала хотели отказаться, но убедительный довод Екатерины – повод есть – взял верх. Всё началось красиво и весело. Они обнимались, целовались, говорили много лестных слов, вспоминали те дни, проведенные вместе. Но их разговор становился тягучее и притуплённее. Алкоголь в крови молодых людей творил чудеса. Он уводил их всё дальше и дальше, за рамки приличия и чести. Ребята даже не поняли, как все трое оказались в одной кровати. Точнее, у Кати было две кровати, и они каким-то странным образом оказались сдвинутыми.
Екатерина проснулась первой. Она была посередине. Встав, умылась, оделась и сказала:
– Ребята, я убежала! Мне нельзя опаздывать. Еда на столе. До вечера!
Неведомая сила подняла Петра и Семёна с кровати и рассадила по обе стороны – спина к спине. Они окончательно проснулись, лишь когда дверь за Катей захлопнулась. Боясь посмотреть друг на друга, тяжело дыша, хранили молчание. Не знали они, как дать оценку произошедшему. Пётр нервно закурил, а говорить начал первым Семён.
– Мы прекрасно понимаем, что так не должно быть! То, что произошло, пусть останется только нашей тайной. А для себя мы должны решить, кто останется с Катей, а кто будет лучшим другом семьи и… не больше!
– Я тоже так думаю, – сказал, обернувшись, Пётр. – Пусть Катя сама сделает выбор… хотя, если бы у неё и вправду было желание, она бы всё давно решила. Поэтому давай поступим так: когда она вернётся, чьё имя назовёт первым, тот и остаётся. Другой уходит и никогда больше не мешает.
Они встали, подошли друг к другу и крепко пожали руки. Это было крепкое рукопожатие. Очень крепкое! Так жмут
– До смерти! – добавил Пётр.
– До смерти! – подтвердил Семён.
До вечера они сидели в комнате, просматривали газеты, говорили о всякой ерунде, при этом понимая, что разговор не вяжется, и через несколько часов их жизнь изменится. Время тянулось, выворачивая душу. Два молодых офицера, готовых к бою хоть с самим дьяволом, не знали, как скрыть волнение. Алкоголь закончился ещё вчера – табак под утро. Пётр хотел было сбегать купить, но не давала покоя мысль о том, что в это время внезапно вернётся Катя, и вопрос «Сёма, а где Пётр?» может оставить его без шансов. Поэтому он собирал недокуренные окурки и, обжигаясь, щурясь от едкого дыма, терпеливо ждал.
Это была настоящая пытка, испытание на прочность. И тот и другой проигрывали у себя в голове десятки разных вариантов. В каждом представляя себя победителем и тем, кто, извиняясь, будет жать руку проигравшему сопернику. Так, уже был готов успокоительный текст-обращение. Никто из них даже мысли не допускал, что будет проигравшим. Оба в памяти прокручивали все былые отношения, вспоминая, как однажды Катенька проявила свою большую симпатию. Это давало каждому основания предположить, что чаша весов, по логике, должна всё равно перевесить именно в его сторону. Ребята мысленно перечитывали все письма, силясь вспомнить, с кого она обычно начинала свои приветствия. Почему-то раньше и не обращали внимания, а сейчас это так важно.
Время. Оно застыло между стрелок, зацепилось за цифры, ему некуда спешить. Времени абсолютно всё равно, что раздробив его на часы, минуты и секунды, мы обрекли себя на вечное ожидание той границы, после которой наступит нечто, меняющее нас. Но в любом случае этот загадочный механизм не при чём. Как бы его не называли – часом, годом, столетием – оно делает своё дело. Его нельзя изменить, а остановить может только смерть и то лишь в отдельно взятом организме.
Катя вернулась где-то после пяти. Войдя в комнату, она сразу поняла – сейчас что-то будет. Девушка остановилась в прихожей, пытаясь по взгляду предугадать события. После короткой паузы Пётр спросил:
– Как дела, Кать?
Семён гневно глянул на соперника и выдавил:
– Не провоцируй!
А дальше произошло то, что раскололо жизнь троицы на «до» и «после». Больше всего этого не ожидал Пётр. Катя медленно перевела взгляд с Петра на Семёна и спросила:
– Что случилось, Сёма?
Электрический ток прошёл сквозь тела двух друзей. Одного наградив благодатью и счастьем, совершенно опустошив другого. Даря крылья одному и выкорчевав надежду и душу другому.
– Что случилось, Петя? – повторила она.
Ах, Катенька, если бы ты только знала, как не к месту был твой второй вопрос!
Пётр, глянув сквозь слёзы на обоих, так безнадёжно ответил:
– Хорошо, всё хорошо.
Закрыв за собой дверь в счастливое безоблачное прошлое, он, сдержав обещание, ушёл. Он ушёл, как и обещал, но разлюбить её никому не давал обещания. Мысли о том, что именно он предложил это дурацкое соглашение, то, что он оказался вторым, хотя всегда и везде был первым, будут гнобить его всю жизнь.
Через месяц Семён и Катя поженятся. Пётр не сможет быть свидетелем на свадьбе. Он будет выполнять «срочное» задание. Молодые получат от него телеграмму с наилучшими пожеланиями. Катя родит сына, Саньку. Оставшись без любимой, Пётр с головой уйдёт в работу. Начнёт подниматься в званиях и должностях. В 1939 году будет назначен начальником спецотдела по борьбе с врагами народа, официально – НКВД. У него будет отдельный кабинет, где я, ваш покорный слуга, буду играть немаловажную роль, по крайней мере, так думаю.