Стоп-ничья
Шрифт:
– Ты на эмоциях…
– Нет! – перебила его я. – Это конец! Клянусь, это конец!
Я задохнулась от слез. В нос врезался запах железа – кровь.
– Не дури, Белова, - прошептал он, словно пытался переубедить меня. – Все наладиться. Мы справимся.
Он потянулся поцеловать меня, но я увернулась.
– Я люблю Семена, - выпалила я первое, что пришло в голову. – Я хочу быть с ним. Не с тобой.
Он замер. Словно получил нож в спину. Мне не показалось, Захар пошатнулся.
– Мы никогда не будем вместе, - одними губами проговорила я. – Никогда.
Эти
– Ты хорошо подумала? – прорычал он, прислонившись своим лбом к моему, и сжимая ворот моей кофты так, словно я была его добычей. – Повтори это, Даша! Я хочу, чтобы ты произнесла это ещё раз!
От такого внезапного порыва, ноги стали ватными, а колени подкосились. Захар снова сделал меня слабой, лишая способности говорить и даже дышать. Его глаза налиты кровью, а это очень плохой знак. Плохой для меня.
– Давай, - шипит он, не ослабевая мертвой хватки, - скажи это.- Я знаю, ты этого хочешь. Просто повтори.
Через растрепанные волосы, с надеждой смотрю по сторонам – вокруг ни души и рассчитывать на помощь бессмысленно. А я не знаю, что ответить ему. Не знаю, как «правильно» ответить. От Захара исходит неподдельная угроза, такая знакомая и привычная, она поглощает меня с новой силой. Я думала, что подобные ситуации остались в прошлом, забыты как страшный сон, но вот опять: он – бык, а я – красная тряпка. Точнее, просто тряпка.
– Что уши сложила? – он гладит меня по волосам, а я готова потерять сознание. Но не от страха. Слова, которые рвутся наружу и раздирают мое горло в клочья, сделают больно нам обоим, но так будет лучше для всех.
– Да, я хочу этого, - мой голос ломается. Полная боли и отчаяния, я не решаюсь поднять голову, чтобы сказать ему это в лицо. Я просто не могу смотреть на него. И пусть это удел слабых, но для меня, это практически невыполнимая миссия. Ещё несколько часов назад, мы сгорали от переизбытка жгучих эмоций и сладостных чувств, а сейчас, этот диалог кажется невыносимой мукой.
Ещё несколько часов назад, я понадеялась, что наша вражда перешла на новый уровень, а точнее, в принципе себя исчерпала. Но нелепый случай вернул все на свои места. Мы никогда не поменяемся, не изменимся. Мы обманывали себя, когда решили, что сможем проглотить прошлое. Было слишком много грязи, и мы утопли в ней по горло.
– Ты действительно этого хочешь?
– шепчет Захар, пальцами притянув мой подбородок к себе. – Повтори это ещё раз. Пожалуйста, скажи это.
Я смотрю на дорогу, которая казалось, не имеет конца, уходящая в горизонт,
Собираю последнюю волю в кулак и убираю его сильную руку. Закрыв глаза, фиксирую это прикосновение у себя в памяти, ведь очевидно, что оно последнее.
– Я хочу, чтобы ты ушёл, Захар, - убедительно заявляю я, но думаю иначе. – Я все решила. Это конец. Уходи.
После моих слов, хищник заметно поник. Или от ярости, или от горести, его звериный взор покрывается тонкой, едва заметной пеленой из слез. Он делает шаг назад и руками взъерошивает свои светлые волосы.
– Хорошо, - бормочет он, поражённый моим ответом. – Хорошо, хорошо. Значит, так ты решила? Хорошо.
Я причинила ему боль. Я знаю. Но так будет лучше. На его костяшках запекшаяся кровь того бедного парня, что стало главной причинной, окончательной точки в нашей истории. Захар - преступник, лишенный жалости и сострадания, и поверить в его чувства, было самым глупым решением в моей жизни. Поправляя разорванный рукав своей кофты, я ещё раз убеждаю себя, что передо мной стоит животное, а не тот, за кого я его принимала.
– Прощай, Даша, - говорит Захар, не скрывая своего отвращения. Его скулы напряжены, словно струны, которые вот-вот лопнут. – Это конец. Я больше не вернусь к этому. Никогда. Это конец.
Сжав кулаки, он разворачивается и уходит прочь, быстрым шагом по гладкому асфальту загородной трассы. Поджав губы, я провожаю взглядом человека, от которого всегда мечтала избавиться. Вот только сегодня, что-то пошло не так. Мне больно. Больно так, что клянусь, удар ножа в спину, показался бы мне укусом комара. Машина Захара уже практически скрылась из виду. Он уехал и больше никогда не вернётся. Дав волю истерике, я падаю на горячий асфальт.
– Ну, вот и все, Исаев, - ставлю точку я, надрывистым с хрипотцой голосом. – Это конец.
***
Два года спустя.
– Милая, ты уверена, что не хочешь ресторан?
Я листаю журнал со свадебными платьями, я поджимаю губы. Я уже устала отвечать на один и тот же вопрос.
– Уверена. После ЗАГСа к твоим родителям и никаких посиделок.
Он целует меня в макушку.
– А как же мои друзья? – он по-детски надувает губы. – Я хочу похвастаться своей красавицей.
– Я не новая машина и не игрушка, Семен. Тебе незачем хвастаться.
«Я больше не игрушка».