Сторожка у Буруканских перекатов(Повесть)
Шрифт:
— Наблюдать, — вполголоса сказал Владик, набивая полный рот переспелых ягод черемухи.
Устроившись неподалеку под раскидистой старой черемухой, ребята не спускали глаз с лодок. Через полчаса там появились люди. Их было двое — невысокий сутуловатый молодой человек в сплющенной кепке и кряжистый дядя с черной, во все лицо, бородой. Они столкнули весельную лодку и направились в сторону Бурукана. Чернобородый греб, молодой рулил. Вот они достигли русла Бурукана. Сутуловатый нагнулся и поднял какую-то палку, плавающую на воде.
— Конец ставной сетки, —
Да, это был конец сетки. Сутуловатый быстро стал перебирать ее, воровски озираясь по сторонам. Сетка пересекала все русло речки. Почти через каждый метр сутуловатый выпутывал из сетки крупных рыбин и бросал на дно лодки.
— Негодяи! — ворчал Владик. — Что делают, а?!
Браконьеры перебрали сетку, почти до половины нагрузив лодку крупной кетой. Начинало смеркаться, когда они вернулись в свое убежище и стали перетаскивать рыбу куда-то в кусты.
— Сделаем так, — сказал Владик, когда браконьеры стаскивали рыбу на берег. — Незаметно подберемся к их стану и понаблюдаем из кустов. Нужно все-таки выяснить, что это за люди. Потом вернемся к лодке, ночью незаметно спустимся в Амур и махнем в село.
Под покровом сгущающихся сумерек они незаметно подобрались к становищу браконьеров. На круглой полянке, укрытой сверху пышными кронами старого разнолесья, стояла небольшая палатка. Рядом бежал, позванивая, ручей. Браконьеры торопливо вспарывали лососей, извлекали розовые ястыки икры и бросали их в небольшое решето-грохот. У некоторых рыб, по-видимому тех, что пожирнее, они отрезали брюшки, кидали их в бочонки, а остатки рыбьих туш бросали в яму, выкопанную неподалеку от ручья. Работали они молча, только изредка перебрасываясь короткими отрывистыми фразами.
— Скоро подойдут, а мы не готовы, — произнес бородатый. — Опять он будет лаяться…
— Ничего, впотьмах могут постоять, — ответил басок сутулого.
— Не забыть потом тушки закопать, — снова начал бородатый. Помолчав, он выругался и сердито плюнул. — Мыслимо ли дело, — два бочонка икры! Так мы и себе ничего не заработаем.
— Не ной, Степаныч, не ной! Я сказал, заработаем, — значит, заработаем, — уверял басок сутулого. — Не первый раз промышляю тут. В прошлом году он содрал с меня то же самое — два бочонка икры по десять кило и бочонок брюшков на полцентнера. И то заработал, хотя ход был куда хуже. А нынче, вишь, только начался ход, а уж у нас два бочонка икры есть. Хороший, видать, будет ход. Вот только бы Колчанов не появился со своей шатией…
Они замолчали, слышалось только, как шлепаются рыбьи тушки, бросаемые в яму.
— А что мы лежим? — сердито шептал Толпыга. — Давайте встанем и арестуем их! Улики-то вот они — истребляют рыбу только ради икры.
— Ты что, с ума сошел? — зашипел на него Владик. — Ты же слышишь, что к ним кто-то должен приехать за икрой? Надо узнать…
Совсем уже стемнело. Браконьеры закончили работу и развели костер. Бородатый — человек средних лет, с хмурым лицом и большими загрубелыми ладонями — принялся готовить ужин, а сутулый, с физиономией, напоминающей мордочку хорька, стал перетирать
Ребята лежали метрах в двадцати от браконьеров и молча наблюдали за каждым их движением. Ныли бока и колени, голод давно мучил их, но они терпеливо ждали. Светящийся циферблат Владиковых часов показывал начало двенадцатого, когда браконьеры закончили ужин.
— Ну что ж, Андрей, не приедут они, должно? — спросил бородатый. — Спать будем?
— Сетки сначала проверим, — твердо ответил сутулый тоном хозяина. — А то к утру столько наберется, что не подымешь…
Они подбросили в костер несколько коряжин и пошли к лодкам. Вскоре с берега послышалось удаляющееся громыхание уключин.
Со стороны берега костер укрывался зарослями настолько тщательно, что не только с Бурукана, но и с залива его не было видно.
— Пошли, — поднялся Владик, когда скрип уключин затерялся в ночи.
Глазам ребят предстала довольно живописная картина. Рядом с ручьем стояло несколько бочонков самых различных размеров. В одних, более мелких, краснела икра, в других, покрупнее, серебрились брюшки или целые тушки кеты. Яма, в которую браконьеры бросали преимущественно тушки самцов, уже была закидана галечником. Неподалеку от ручья, почти у костра, стояла наготове лоханка с решетом-грохотом, на котором браконьеры приготавливали икру. Видно было по всему, что дело у них поставлено на широкую ногу, с настоящей воровской расчетливостью.
Толпыга подошел к одному из бочонков с икрой, бесцеремонно захватил горсть оранжевых зерен и сунул в рот.
— Хороший посол, — сказал он. — Надо взять на ужин.
Владик и Гоша последовали его примеру, и вскоре все с аппетитом уплетали икру.
— Сетки сушатся, — вдруг сказал Толпыга. — Вон, за палаткой. Давайте заберем!
— Ни в коем случае! — возразил Владик. — Мы же так спугнем их. Вот мотор на время испортить, чтобы не смогли уйти отсюда, — это другое дело, — говорил он в раздумье.
— А что, я в один момент! — воскликнул Толпыга. — Винт сниму…
Он быстро сбросил брюки и, оставшись в одних трусах, кошкой шмыгнул к берегу. Не прошло и десяти минут, как он вернулся к костру, неся в руках два гребных винта — один бронзовый, отливающий при свете костра золотом отшлифованных лопастей, другой — стальной.
— А откуда второй? — удивились ребята.
— Запасной тяпнул, — улыбаясь до ушей, отвечал Толпыга. — Такой пройдоха без запасного не ездит. Я сразу сообразил.
— Вот хватятся! — ликовал Гоша.
Обстоятельно осмотрев становище, ребята снова укрылись в своем убежище. Они решили выяснить, кого ждут браконьеры.
Едва они вновь устроились под разлапистой елью на мягкой подстилке из мертвой хвои, как с низовьев Бурукана послышался дробный перестук мотора. Все затаили дыхание, вслушиваясь в этот новый звук. Шурка, который по шуму мотора мог узнать любой катер в Средне-Амурском, твердо определил:
— Катер рыбинспекции…
— Уж не Кондакова ли ждут браконьеры? — высказал догадку Владик.