Стоунхендж
Шрифт:
Дирэввин пожала плечами.
— Если ты так говоришь, Сабан, так оно и есть, — она увидела, как сильно огорчила его, подошла и слегка прикоснулась к его руке. — Я не буду спорить с тобой, — покорно сказала она, — в тот день, когда я пришла молить тебя об одолжении.
— То, что ты сказала, не правда!
— Я действительно рассказываю небылицы, — смиренно сказала Дирэввин, — прости меня.
Сабан глубоко вздохнул.
— Об одолжении? — встревоженно спросил он.
Она сделала
— Леса не место для ребёнка, — сказала Дирэввин. — Нам живётся тяжело, Сабан. Мы воруем и убиваем за еду, мы пьём из ручьёв, а спим там, где найдём безопасное место. Ребёнок ослабел. С нами был ещё один ребёнок, но он умер прошлой зимой, и я боюсь, что эта девочка тоже умрёт, если останется с нами.
— Ты хочешь, чтобы я вырастил ребёнка? — спросил Сабан.
— Килда вырастит её, — сказала Дирэввин, кивнув в сторону высокой женщины. — Килда была одной из рабынь моего брата, и она знает Меррель с самого рождения. Всё, что я хотела бы от тебя, это безопасное место для Килды и Меррель.
Сабан посмотрел на девочку, хотя ему была видна только часть её лица, так как оно было спрятано в складках одежды рабыни.
— Она твоя дочь.
— Она моя дочь, — призналась Дирэввин, — и Камабан никогда не должен узнать, что она жива, поэтому с сегодняшнего дня у неё будет другое имя, — она повернулась к Меррель. — Ты слышала это? И вытащи палец изо рта!
Девочка немедленно одёрнула руку от лица и печально посмотрела на Дирэввин, которая низко склонилась, приблизив свое лицо к лицу ребёнка.
— Тебя будут звать Ханна, потому что ты дитя Лаханны. Кто ты?
— Ханна, — сказала девочка робким голосом.
— А Килда будет твоей матерью, ты будешь жить в хорошей хижине, Ханна, у тебя будет одежда, еда и друзья. А однажды я вернусь за тобой, — Дирэввин выпрямилась. — Ты сделаешь это ради меня, Сабан?
Сабан кивнул. Он не знал, как он объяснит появление Килды и Ханны, но его это не беспокоило. Он был одинок, работа в храме казалась бесконечной, и он скучал по своей собственной дочери, поэтому был рад ребёнку Дирэввин.
Дирэввин склонилась и крепко обняла свою дочь. Она долго держала её в объятиях, затем выпрямилась, всхлипнула и пошла обратно в деревья.
Сабан остался
— Пошли, — резко сказал он.
— Что ты будешь с нами делать? — спросила Килда.
— Я отыщу вам место, чтобы жить, — сказал Сабан, выведя их обеих из зарослей на открытую холмистую местность. Через низкую долину ему был виден Храм Неба, где рабы полировали, отбивали и отскрёбали неподдающиеся камни. Поближе, у восточного края Священной Тропы, располагались хижины рабов, откуда поднимались тонкие струйки дыма.
— Ты предлагаешь притвориться, что мы рабыни? — требовательно спросила Килда.
— Все узнают, что вы не мои родственники, — сказал Сабан, — и вы не из нашего племени, так кем вы ещё можете быть в Рэтэррине? Конечно, будете рабынями.
— Но если мы будем рабынями, ваши копьеносцы будут использовать нас.
— Наши рабы находятся под защитой жрецов. Мы строим храм, а когда он будет закончен, все рабы будут освобождены. Здесь нет ни плетей, ни копьеносцев, следящих за работой.
— А ваши рабы не убегают?
— Некоторые, — признался Сабан, — но большинство работают с желанием.
Это было достижением Хэрэгга. Он разговаривал с рабами, вселяя в них энтузиазм назначением храма, и хотя некоторые сбежали в леса, большинству захотелось увидеть храм достроенным. Они будут свободны, когда храм будет закончен, вольны остаться или уйти, и смогут наслаждаться благословением Слаола. Они сами управляли в своём поселении и не имели знаков рабов, таких как отрубленный палец у Сабана.
— А ночью? — спросила Килда. — В хижинах рабов? Ты думаешь, что женщина и девочка будут в безопасности?
Сабан знал, что есть только один безопасный путь сохранить Ханну в безопасности.
— Вы обе будете жить в моей хижине, — сказал он, — а я скажу, что вы мои личные рабыни. Идёмте.
Он повёл их вниз в долину, в которой отвратительно пахло, потому что рабы выкопали здесь сливные ямы, потом они поднялись на меловой круг, где было очень шумно от стука молотков по камням.
Он привёл Килду и Ханну в свою хижину, и этой ночью слушал, как Килда молится Лаханне. Она молилась так, как привыкла делать это в Каталло: чтобы Лаханны защитила своих почитателей от злобы Слаола и от бедствий со стороны Рэтэррина. Если бы Камабан услышал эти молитвы, Килду и Ханну сразу убили бы. Он хотел сказать Килде, чтобы она изменила свои молитвы, но он подумал, что боги достаточно могущественны, чтобы различать молитвы и без его помощи.
На следующий день Камабан пришёл в храм узнать, когда Сабан будет доставлять самые длинные камни из Каталло.