Стоунхендж
Шрифт:
Гундур, один из тех, кто сбежал с Ленгаром из Рэтэррина, разбудил его.
— Твой брат зовёт тебя.
— Зачем? — возмущённо спросил Сабан.
— Поднимайся, — презрительно сказал Гундур. Сабан вложил бронзовый нож за пояс и взял одно из охотничьих копий, перед тем, как последовать за Гундуром из хижины. Он убьёт своего брата сейчас, решил он. Он пронзит Ленгара копьём, и если потом умрёт от клинков напарников Ленгара, то хотя бы отомстит за своего отца. Предки одобрили бы это, и приветствовали бы его в последующей жизни. Он крепко сжал древко копья, и утвердился в своём решении нанести
Но воин Чужак, ожидающий сразу внутри хижины, перехватил копьё Сабана, как только тот наклонился у входа. Сабан пытался удержать древко из ясеня, но мужчина был слишком сильным, и короткая борьба привела к тому, что Сабан унизительно развалился на полу. Он увидел, что его ожидал Галет, а за спиной Ленгара, с развлечением наблюдавшего за стычкой, сидели трое Чужаков.
— Ты хотел отомстить за отца? — спросил Сабана Ленгар.
Сабан растёр запястье, болевшее от хватки Чужака.
— Предки отомстят за него, — сказал он.
— А как предки хотя бы узнают, кто он такой? — спросил Ленгар. — Я отрубил его нижнюю челюсть сегодня утром.
Он ухмыльнулся и указал на окровавленный бородатый подбородок Хенгалла, прибитый к одному из столбов хижины. Если у мёртвого человека забрать нижнюю челюсть, он ничего не сможет рассказать предкам.
— И у Гилана тоже, — сказал Ленгар, — чтобы эта парочка могла пошамкать в последующей жизни. Садись рядом с Галетом, и прекрати скулить.
Ленгар был одет в мантию из медвежьей шкуры своего отца и окружён ценностями, которые были выкопаны из пола, или вытянуты из кучи шкур, где Хенгалл скрывал своё состояние.
— Мы богаты, маленький братец! — счастливо сказал Ленгар. — Богаты! Ты выглядишь усталым. Ты хорошо спал?
Гундур, сидевший рядом с Ленгаром, оскалился, а трое Чужаков, которые не понимали ни слова, неотрывно смотрели на Сабана.
Сабан взглянул на кожаный занавес, который скрывал женскую часть хижины, но не увидел следов Дирэввин. Он присел на корточках перед сваленными в кучу богатствами племени. Здесь были бронзовые слитки, прекрасно отполированные ножи из кремня и бронзы, сумки с янтарём, кусочки гагата, огромные топоры, медные скобы, резные кости, морские раковины, и самое интересное из всего, деревянный ящик, наполненный необычными камнями. Камни были маленькими и круглыми, все не больше подушечки человеческого пальца, и все они были глубоко изрезаны узорами из завитков и линий.
— Ты знаешь, что это такое? — Ленгар спросил Галета.
— Нет, — кратко сказал Галет.
— Для колдовства, я думаю, — сказал Ленгар, перебрасывая один из камней из руки в руку. — Камабан узнает. Он, кажется, теперь знает всё. Жаль, что его здесь нет.
— Ты виделся с ним? — спросил Галет.
— Он пришёл в Сэрмэннин весной, — оживлённо сказал Ленгар, — и насколько я знаю, он всё ещё там. Он ходит ровно, или почти ровно. Я хотел, чтобы он пошёл со мной, но он отказался. Я всегда думал, что он глуп, но он вовсе не глуп. Он стал очень странным, но он не глуповат. Он очень умный. Наверное, он случайно попал в нашу семью. В чём дело Сабан? Тебе хочется плакать, не так ли? Из-за смерти отца, да?
Сабан думал о том, чтобы схватить один из ценных бронзовых топоров и броситься через
— Ты заметил, дядя, что золота из Сэрмэннина здесь нет?
— Да, заметил.
— Оно в безопасности, — сказал Ленгар, — но я не буду показывать его, потому что не хочу искушать наших друзей Чужаков. Они пришли сюда только для того, чтобы получить золото.
Ленгар кивнул головой в сторону Чужаков, которые безмолвно сидели позади него, их татуированные лица напоминали маски в наполненном тенями полумраке.
— Они не знают нашего языка, дядя, — продолжал Ленгар, — поэтому можешь оскорблять их, как тебе хочется, но улыбайся, когда делаешь это. Мне нужно, чтобы они думали, что мы по-настоящему их друзья.
— А разве нет? — спросил Галет.
— Только сейчас, — улыбнулся Ленгар, довольный собой. — Я сначала решил отдать им их золото, если они уничтожат для меня Каталло, но у Камабана появилась идея намного лучше. Он, в самом деле, умный. Он вошёл в транс, и вылечил одну из жён их вождя от какой-то отвратительной болезни. Ты когда-нибудь видел его в трансе? Его глаза становятся белыми, язык вываливается, и он трясётся как мокрая собака, и когда всё заканчивается, он выходит оттуда с посланиями от Слаола!
Ленгар замолчал, ожидая реакции Галета, но тот молчал. Ленгар вздохнул.
— Так вот, Камабан вылечил жену вождя, и теперь вождь считает, что Камабан во всём прав. Представь себе такое! Уродливый Камабан, герой! Итак, наш герой сказал Чужакам, что они не только должны разрушить Каталло, чтобы получить обратно своё золото, но вдобавок отдать нам один из своих храмов. Что означает, что они должны переместить храм через всю страну, чего они, конечно, не смогут сделать, потому что их храмы сделаны из камней, — Ленгар засмеялся. — Поэтому, мы одолеем Каталло, и сохраним золото.
— Может быть, они привезут тебе храм, — сухо сказал Галет.
— А может быть, Сабан улыбнётся? — сказал Ленгар. — Сабан! Улыбайся, когда смотришь на меня. Ты проглотил язык?
Сабан вонзил ногти себе в щиколотки, надеясь, что боль удержит его от слёз, и не выдаст его ненависти.
— Ты хотел видеть меня, брат, — жёстко сказал он.
— Чтобы попрощаться, — угрожающе сказал Ленгар, надеясь увидеть страх на лице брата, но лицо Сабана ничего не выражало. «Смерть, — подумал Сабан, — будет лучше унижения», — и эта мысль заставила его прикоснуться к паху, и Ленгар рассмеялся над этим жестом.
— Я не собираюсь убивать тебя, маленький братец, — сказал Ленгар. — Должен бы, но я милосердный. Вместо этого, я займу твоё место. Дирэввин выйдет за меня замуж в знак того, что Рэтэррин теперь главнее Каталло, и она родит мне много сыновей. А ты, братец мой, станешь рабом, — он хлопнул в ладоши. — Хэрэгг! — закричал он.
Торговец-Чужак, мрачный великан, который переводил, когда люди из Сэрмэннина упрашивали Хенгалла о возвращении сокровищ, склонился на входе в хижину. Ему нужно было согнуться вдвое, чтобы пройти через низкий проход, а когда он встал, показалось, что наполнил собой всю хижину, такой он был высокий и широкоплечий. Он был лысеющим, имел густую чёрную бороду и лицо, казавшееся неумолимой маской.