Стоя на краю неба
Шрифт:
– Так, – Ри перешел на командный тон: – Быстро, по сумкам этих всех, и уходим. Джессика, не надо брать вещи, с ними ничего не случится, я потом кого-нибудь пришлю за ними, если тебе это вообще надо. Сумки есть?
– Есть, есть. – Гермо бросился в комнату. – Сейчас, мои хорошие… Ксини, держи Вудзи, понял? Крепко держи!.. Джесс, куда Брида и Тринадцатого?
– Подожди, я сейчас сама, – отозвалась Джессика. – Простите, а как вас зовут?
– Как меня звали в твоем сне? – спросил Ри.
– Ариан, – ответила она чуть слышно.
– Верно, – кивнул
– Да, – эхом отозвалась Джессика. – Действительно, похоже.
Скрипач сидел на высоком парапете и, не отрываясь, смотрел на огромный экран, расположенный на крыше здания, стоящего напротив университета. По местному вещанию транслировали городские новости, сейчас, видимо, ради экономии времени – в двухмерке. Камеры, расставленные вокруг Зеленого квартала, фиксировали происходящее – наспех сооруженное карантинное заграждение, ярко освещенную пустую улицу и тех, кто нашел силы как-то подойти к периметру. По большей части – уже неподвижных. К периметру была подогнала техника – уродливые серые машины с торчащими над кузовами серыми решетками пушек.
– …как известно, не смертельное оружие совершенно безопасно для здоровья. Оно вызывает лишь неприятные ощущения, препятствует переходу зараженными линии периметра. Этиология заболевания сейчас выясняется… – вещал диктор. – Просьба сохранять спокойствие и не нарушать границ зараженной зоны, а также не проявлять излишнюю инициативу…
На площади перед зданием собралась уже изрядная толпа, народ переговаривался, тут и там слышались взволнованные голоса. Скрипач, слушая разговоры, идущие вокруг него, понимал, что это – то самое и есть. То, чего они ждали.
Ненависть была вокруг.
Ненависть в чистом виде.
«Мразь такая… натащили заразы, а если это опасно для нас? Центр города, и никто не знает, что это такое! А если пострадают дети? Душить надо эту пакость, давить! Куда только смотрит правительство?!»
«Интересно, – думалось Скрипачу, – сколько всего людей сейчас отрабатывают эту программу?
Сколько сидит в сети, перед терминалами, и сколько хором мыслит на одной волне? Особенно, конечно, стараются «батарейки» – правильно, они объединены в сообщества, а у единомышленников хор получается куда как стройнее, чем разрозненные голоса.
Ненависть…
Это все создавалось ради таких моментов – если ненавидеть вот так, массово, можно сделать мысль материальной. И она сработает, как нужно тем, кто ее инициировал. Вместо жалости к погибающим разумным появится такая ненависть. Не желание помочь, спасти. Нет. Желание – добить. Добить, потому что опасность. Неизвестная, а оттого особенно пугающая.
И ведь это только первый шаг…
Будут и следующие.
Кто там на очереди? Когни? Нэгаши? Что приготовлено для них? В чем будут виноваты они? Если рауф принесли болезнь, то этим, вероятно, достанется что-то еще.
Кто-то из них осквернит какую-нибудь местную святыню.
Кто-то убьет ребенка.
Сейчас невидимые нити структуры пришли в
Головоломка давным-давно была сложена, – думал Скрипач. – Их учили этой ненависти, исподволь, потихоньку. А сейчас дали право голоса. Право ненавидеть. Всего-то и надо было – напугать.
Этого оказалось более чем достаточно…»
– Твари проклятые! – крикнул кто-то неподалеку. – Да что ж военные ничего не делают?! Жечь надо! У нас же дети!..
– Жечь, жечь!.. – подхватили голоса в толпе. – Как можно сравнивать вообще!.. Хватит уже этой толерантности, развели бред какой-то!..
– Кто нам важнее – собственные дети или шлюхи из внешки?!
Ну конечно, дети.
Кто бы в этом сомневался.
Все логично и просто.
И никто не пострадает… тысячи рауф не в счет.
Ит, уже без личины, кое-как протолкался сквозь толпу, тоже взобрался на парапет и сел рядом со Скрипачом.
– Сделал? – не отрывая глаз от экрана, спросил тот.
– Угу, – кивнул Ит. – Повторил ее же фокус с Вудзи Анафе. Только без такого криминала, конечно. Понять ничего не успеет.
– Правильно, – одобрительно кивнул Скрипач. – Карму исправить не хочешь?
– Хочу, – тут же отозвался Ит. – Очень хочу.
– Тогда пошли, – Скрипач соскочил с парапета. – Угоним что-нибудь или пешочком прогуляемся?
– Пешком быстрее получится, если через Центр, а не в обход, – прикинул Ит. – Задерживаться особо не надо.
– Правильно. Жена ругаться будет, – хохотнул Скрипач. – Интересно, быстро удастся привыкнуть?
– Удастся, думаю… Пошли, время, – поторопил Ит. – Смотри, они еще и камнями швыряют в этих…
– Ну, правильно, – кивнул Скрипач. – Конечно, швыряют. Они к этому были морально готовы, а сейчас получают жертву, которую хотят.
Они пробрались сквозь толпу к выходу с площади и торопливо пошли по улице вниз, в сторону Центра. Уже совсем стемнело, но народу, против ожидания, порядочно – люди имели вид взбудораженный, возбужденный; тут и там виднелись небольшие группки, что-то обсуждавшие. Возле одной из таких групп они замедлили шаг, прислушались.
– Так… – протянул Скрипач. – Слушай, а вот это мне совсем не нравится. Давай-ка ускоримся.
– Давай, – согласился Ит. – У меня есть одна мысль, можно попробовать.
– Как же я люблю свободу, – усмехнулся Скрипач. – И перед женой оправдываться не придется.
Вся операция в общей сложности заняла пятнадцать минут. Дошли до места, разделились. Скрипач отправился в глубь квартала, блокировать источник отравы, а Ит, мимоходом стащив у кого-то планшетник и прицепив к этому планшетнику кое-что от себя, занялся техникой. Подключился к системе, перехватил нужную волну, декодировал те сигналы, которые его интересовали… Он ощущал все нарастающее злорадство и какую-то пьянящую, бесшабашную злую лихость. А, пропади оно все пропадом!.. Довольно, хватит. Ну, сейчас я вам устрою веселье… напоследок.