Стоя под радугой
Шрифт:
Вита целиком и полностью сама себя сделала. После школы уехала из Канзас-Сити в Чикаго и тут же нашла работу в компании «Побочные продукты из Иллинойса», где за три года пробила себе дорогу из бюро секретарских услуг к должности личного секретаря и, наконец, исполнительного секретаря главы компании. У президента и владельца компании Роберта Портера и его жены Элси своих детей не было, и они заинтересовались интеллигентной и амбициозной девушкой. Часто приглашали ее на ужин – домой или в один из своих клубов. Вита быстро научилась одеваться, непринужденно чувствовать себя в дорогих ресторанах. Портеры знакомили ее с разными людьми, и она скоро стала частым гостем в красивых
Замужем Вита ни разу не была. Никакого мистера Грина не существовало. Вернувшись в Канзас-Сити, она его просто выдумала, дав ему фамилию денег, – такая вот шутка для своих. Мужчины были – богатые, наделенные властью, но желания выйти замуж не возникало. Она и без того была богата и счастлива. Ей нравилось, как она живет. Нравилось входить в просторную квартиру, полную красивых вещей, смотреть сверху на город, где она когда-то была бедной и несчастной, нравилось, что каждая монета заработана собственным трудом. Теперь у нее есть все, чего она хотела, – включая Хэмма Спаркса. Она чувствовала какое-то освобождение, отдаваясь ему полностью, безоговорочно. Ее любовник все делал быстро – быстро ел, быстро ходил, быстро говорил и быстро занимался любовью. Он всегда был наготове, всегда полон энергии и скорости, как автомобиль, который может за пять секунд разогнаться до семидесяти миль в час. Находиться рядом с Хэммом все равно что наблюдать, как оголодавший человек управляется с горой еды и при том умудряется наслаждаться каждым куском. Но больше всего ей нравилось, что он ей доверяет и полагается на нее.
Хэмм же нашел в ней человека, с которым можно поговорить обо всем; женщину, которая не станет над ним смеяться, смотреть сверху вниз или думать, что он излишне амбициозен – нос, мол, не дорос. Наоборот, амбиции Виты на его счет даже превосходили его собственные. К его большому удивлению, Вита знала о политике гораздо больше, чем он. Ее отец, прежде чем скатился на дно, был одним из людей Босса Пендергаста [27] в двадцатых – тридцатых годах, когда политика в Канзас-Сити сводилась к коррупции и прочим прелестям. А потом Пендергаста посадили. Вита тогда была совсем еще ребенком, но успела немало узнать о том, как делаются дела.
27
Томас Джозеф Пендергаст – босс «политической машины» Демократической партии в Канзас-Сити и во всем штате Миссури.
Пробыв с Хэммом год, она решила наведаться к одному из старых друзей отца, Эрлу Финли, с которым дружила, будучи еще девчонкой. Он знал, что Вита была крупным спонсором предвыборной кампании Питера Уилера, и рад был вспомнить старые времена. Чуть погодя Вита свернула разговор на Хэмма. При упоминании его имени Эрл едва не откусил кончик сигары.
– Не вини нас, Вита, мы пытались его остановить. Но этот мужлан неотесанный не пойми как проскочил и теперь дерет нос и нас не слушает.
Вита сказала:
– Эрл, по-моему, ты ошибаешься насчет Хэмма. Он, может, и упрям, но отнюдь не глуп. Думаю,
Эрл Финли пожевал сигару, помигал, гадая, что она имеет в виду.
– Брось, Вита, откуда ты знаешь? До сих пор он ничего хорошего для нас не сделал.
Она ответила ему улыбкой, которая обо всем поведала без слов.
Он опешил:
– Брось, не может быть.
– Может, – ответила она. – Уж поверь мне.
Он начал смеяться – сначала беззвучно, потом смех выплеснулся наружу, заполнил комнату и сотряс стол, за которым они сидели. Отсмеявшись, он утер глаза платком с вышитым вензелем «Э.Ф.» и сказал:
– Черт, Вита, дай сообразить, что тут можно сделать.
Ни с того ни с сего инициатива Хэмма о 150-миллионных инвестициях в дороги штата, три года назад застрявшая на мертвой точке, прошла без сучка без задоринки, а Эрл Финли получил одобрение по нескольким просьбам. Но не по всем, об этом позаботилась Вита. «Дорогой, – сказала она Хэмму, – в мире есть люди, которые или в горло тебе вцепятся, или у ног лягут. Этого лучше держать у ног».
Хэмм делает шаг наверх
Поначалу Хэмм не хотел знаться с многочисленными друзьями Виты и ходить на вечеринки с деятелями искусства. Он отказывался, но Вита убеждала, что это полезно и ему лично, и его политической карьере.
– Слушай, Вита, – говорил он, – да я среди них буду не в своей тарелке.
– Почему? У меня очень славные друзья. И денег на хорошие дела не жалеют. Почему ты упрямишься?
– Потому что не хочу очутиться среди людей, которые глядят с презрением, говорят через губу, держат меня за дурака.
– Хэмм, ты губернатор штата. Никто тебя дураком не считает.
– Неважно, чего я губернатор, я прекрасно знаю, что они думают. Видал я таких еще в колледже, видал, как они гоняют на своих крутых машинах, вступают в свои крутые братства. Меня на эти их собрания разве что официантом допустили бы. Всегда ненавидел этих напыщенных, тошнотворных ублюдков. Я хотел получить диплом, как любой из них, только у меня не было богатого папочки, чтобы оплатил обучение, и пришлось бросить. Единственное, чему обучился, – это продавать трактора. Как я мог общаться с теми, кто у тебя в друзьях?
– И что, это до сих пор тебя задевает? Диплом никого не делает умнее или интереснее. Хэмм, погляди на себя, погляди, чего ты достиг. Большинство тех парней, с кем ты учился, с радостью поменялись бы с тобой местами.
Тогда он кое в чем признался.
– Не только в дипломе дело, Вита. Эти богатые мальчики четыре года ничего не делали, только заводили друзей и учились, как вести себя на приемах. Я им завидовал. Я работал с тринадцати лет, никакой общественной жизни не вел… А, к черту, Вита, сказать по правде, я трушу. Ляпну чего-нибудь или не той вилкой воспользуюсь. Мне комфортней с такими, как Родни. Я знаю, что они не станут надо мной смеяться. Они и сами не умеют себя вести.
Она покачала головой:
– Милый, я еще не встречала людей, которых было бы так трудно продвигать. Но я все равно это сделаю.
Хэмм продолжал сопротивляться, Вита – настаивать. Пока он не пообещал иногда показываться в обществе.
Месяц спустя Вита ждала его у себя дома. Он пришел, ужасно довольный. Сел, ослабил узел галстука и положил ноги на кофейный столик.
– Ну и как я?
– Ты был прекрасен, все в тебя просто влюбились. Весь вечер подходили ко мне и говорили, как очарователен губернатор да какой он красавчик.