Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы
Шрифт:
– У Стюрмира сейчас должно быть тысячи три-четыре войска, – подал голос Оддбранд. Он так естественно прижился среди фьяллей, что даже спал в одном покое с конунгом, и никто не видел в этом ничего необычного. У этого человека с глазами духа как будто вовсе не было родины, а достойного вождя он выбирал себе сам. – На твоем месте, Торбранд конунг, я позаботился бы о жертвах перед битвой.
– Я позабочусь о них! – Торбранд кивнул и внимательно посмотрел в лицо Оддбранду. – Но мне хотелось бы знать вот что. На чьей стороне собираешься
– Я сам собираюсь провожать йомфру в безопасное место, потому что в войске во время битвы ей нечего делать. Ты, несомненно, согласишься с этим. А если ты спросишь, кому я желаю победы…
Все в гриднице напряженно ждали: никто и не думал, что о таком вообще можно заговорить с конунгом враждующего племени накануне битвы. Даже Торбранд вынул изо рта соломинку, которую по привычке покусывал, и стал вертеть ее в пальцах.
– То я напомню тебе, что Стюрмир конунг убил Фрейвида Огниво, который приходился воспитанником моему отцу, то есть почти братом мне, – спокойно продолжал Оддбранд. – Между нами не было любви, но родичей не выбирают. Я не смог отомстить за него вовремя, потому что должен был спасти его дочь. Но ведь месть не становится хуже оттого, что проходит время, не так ли?
– Значит, если бы не нужно было провожать девушку, ты бился бы на моей стороне? – спросил Торбранд.
Он уже прикидывал, так ли насущна эта необходимость. Такой воин, как Оддбранд, не будет лишним даже в самом большом войске. В нем жила необычная сила, и Торбранд конунг был достаточно проницателен, чтобы заметить это.
– Я не доверю йомфру никому другому, если ты об этом, – ответил ему Оддбранд. – Я должен сам увидеть ее новый дом и тех людей, с которыми она будет жить. А чтобы ты не думал, что я уклоняюсь от долга, позволь дать тебе хороший совет.
– Хороший совет иной раз дороже, чем меч в битве, – согласился Торбранд. – И что же ты скажешь?
– Как ты думаешь, большую ли плату потребует Властелин Битв за то, чтобы отдать победу фьяллям?
– Я думаю, что немалую. Но скупиться было бы глупо, а ты ведь не считаешь меня глупцом?
– Нет. – Оддбранд спокойно качнул головой, а в противоположном случае мог бы и ответить утвердительно. – Ты умный человек, конунг. И ты наверняка знаешь сагу о том конунге, который во время битвы принес в жертву Одину своего сына.
– У меня нет сына! – Торбранд дернул опущенным уголком рта, и усмешка вышла кривая и нервная. В невозмутимости Сумасшедшего Квитта было что-то жуткое. – У меня их было двое, и обоих боги уже забрали.
– Зато они отдали в твои руки сына самого Стюрмира. Жертвы лучше этой и не придумаешь.
В гриднице стало совсем тихо.
– Это сложное дело! – сказал наконец Торбранд конунг и бросил соломинку на пол. – Чтобы приносить человеческие жертвы, надо быть очень сведущим человеком, иначе получится напрасное убийство. Что бы там ни говорили про нас на торгах в Эльвенэсе, фьялли давным-давно не делают этого! У меня
– Есть, – возразил Оддбранд. – Это я.
– Ты? – Торбранд даже привстал на скамье, снова сел и подался вперед: – Разве ты жрец?
– Нет, я не жрец, – ответил Оддбранд. – Но однажды я уже ступал на Радужный Мост* и знаю дорогу к Одину. Я сумею это сделать.
Торбранд посмотрел ему в глаза и вдруг вспомнил, как Оддбранд и Ингвильда попали сюда от Острого мыса. Взгляд его скользнул по мечу на поясе квитта с простым железным кольцом в рукояти.
И по молчанию конунга все поняли, что он согласен.
На следующий день Ингвильду снова разбудил голос Хрефны.
– Йомфру! Там пришел твой воспитатель… – сквозь дрему услышала она, и тут же чья-то жесткая ладонь легла ей на лоб. Сон мигом растаял, и Ингвильда села на лежанке, жмурясь и моргая.
– Оддбранд? – Она посмотрела на своего «воспитателя». – Уже… вечер или утро?
Ингвильда помнила только то, что Оддбранд положил руку ей на голову, сказал два-три слова, а потом она спала. Но когда это было? Сегодня, вчера или пять дней назад?
– Уже миновал полдень, йомфру, – ответил он. – Ты проспала день, ночь и часть другого дня, а значит, набралась сил как следует. Лошади готовы – нам пора ехать.
– А где Хродмар?
– Хродмара ярла здесь нет. Конунг послал его с дружиной вперед, потому что корабли Стюрмира уже близко.
– Они ушли сразу как… – горячо начала Хрефна, но вдруг поймала стальной взгляд Оддбранда и осеклась. Это было странно – знахарка не отличалась чувствительностью и не боялась даже конунга. – А вообще ты хорошо сделала, йомфру, что столько проспала! – неожиданно закончила Хрефна.
Ингвильде стало грустно и тревожно. Хродмар уехал, не простившись с ней, и вот опять только норны знают, когда они увидятся. Оддбранд мог бы разбудить ее и пораньше. И незачем было так крепко усыплять ее!
А может, он и правильно поступил. Ингвильда не могла представить себе прощание с Хродмаром. Оддбранд хорошо сделал, что избавил ее от этого. Если разлука неизбежна, то прощальные слезы не облегчат ее.
Хрефна, ехавшая вместе с ней, уже приготовила все в дорогу, и Ингвильде осталось только одеться и поесть. На дворе усадьбы было заметно меньше народу – с передовым отрядом Хродмара ушло немало людей.
– Не бойся за него, йомфру! – сказал ей Оддбранд, помогая сесть в седло. – Он останется жив и невредим. Мы выкупили у Одина его жизнь и удачу.
– Как? – спросила Ингвильда, но Оддбранд уже отошел к своему коню.
Торбранд дал им в провожатые самого Модольва Золотую Пряжку с сорока хирдманами, и Ингвильде было приятно снова увидеть его.
– Все будет хорошо, Фрейя нарядов! – подбодрил он ее, разбирая поводья своего коня. – Я рад, что мне доверено отвезти тебя домой и познакомить с моей сестрой Стейнвёр. Вы хорошо поладите!