Стоялов Максим Викторович
Шрифт:
Долго стоял на постое Покрышкин с Анатолием. Дома стало немного сытнее, веселее. Когда летчики вылетали на боевое задание, у всех щемило сердце. Бабушка Анастасия, постоянно молилась Богу, чтоб "соколы ясные" прилетели, живы и здоровы. Жили одной большой и дружной семьей. Но их счастье было недолговременным. Фронт уходил дальше на запад и в один из дней, авиаполк снялся и перебазировался в другое место. Как-то под вечер в апреле сорок четвертого, из Москвы прилетел Покрышкин. Посадил новый истребитель на аэродроме за балкой. Когда зашёл к ним в хату, то радость была неописуемая. Все засуетились, затопили печь, на столе появился хлеб, армейская тушенка, сыр, колбаса, настоящая бутылка "Столичной" и грузинского красного вина, для детей печенье и конфеты. Всем были розданы подарки, кому отрез ткани, кому что-то из обуви, сейчас трудно вспомнить, что именно, но чувство счастье и начало новой жизни до сих пор вспоминается. На новом, как с иголочки кителе, горела "Звезда Героя". Такого праздника, ни до этого времени, ни
Покрышкин в воздухе начал выделывать кульбиты, петли, и другие пируэты. Как сорвался в штопор и над самой балкой, задевая ветки ив, с трудом вышел из него. Бабка Анастасия, с ужасом кричала: "Что, он окаянный делает. Упадёт". Выровнялся, поднялся и улетел в сторону Перекопа, помахав им на прощание крыльями самолета. В мае сорок четвертого мама родила мальчика. Так, как Юрий больше любил Анатолия, то и упросил маму назвать в его честь. Голодное было время. Советская Армия, ушла вперед. Сеять хлеб, было некому и нечем. Мама и Люба уехали на заработки. Все голодали. Органы НКВД начали вызывать всех на допросы. Особенно издевались над Верой. Почему, она не ушла на восток и почему она не создала в украинской степи партизанский отряд, почему не распространяла листовки и не подрывала вражеские эшелоны. А так как у неё был билет члена партии, который она сначала спрятала, когда возвращалась с обозом из эвакуации (немецкие солдаты, приняли за еврейку и чуть не расстреляли), а позже никак не могла найти. То ей приписали сознательное уничтожение партийного билета и исключили из членов партии. Почему и почему? Полностью абсурдные обвинения сыпались одно за другим. Припомнили им о сохранившейся хате. Ведь почти у всех сожгли, кроме них. О какой-нибудь официальной работе в советских структурах, даже и речи не могло быть. Отказ за отказом. Бабка Анастасия осталась с внуками. Кормила Анатолия через марлю разжёванным хлебом. Юрка заставляли, колыхать "колыску", подвешенную под потолком.
Младшего брата Сашку, обязали собирать кизяки, и заготавливать на зиму. Надо было Юрку в школу идти, а штанов нет. Он забыл, когда они у него были. Последний раз ему сшили перед войной, настоящие детские брюки - галифе и гимнастёрку. Еще отец выстрогал из дерева шашку, купил настоящий кожаный ремень. И они по воскресениям, все ходили в гости к маме их отца Ивана. Казаком растет, любил повторять отец. Бабка Анастасия, где-то обменяла на самогон пустой мешок с большим черным немецким орлом и свастикой. Пошила ему штаны, и он долго под насмешки своих сельских хлопцев, ходил с орлом на заднице. Жара, огромные и рыжие мухи, постоянно садившиеся на Анатолия, не давали ему спать, он орал во всё горло. Постоянно приходилось их отгонять. На улице его сверстники в войну играют. Жутко все надоедало, хотелось гулять, убежать с друзьями. Так и мучились целый год. В сорок пятом в мае пришла открытка от Покрышкина, которая, ещё долго хранилось в семье приблизительно до середины восьмидесятых годов. Чуть позже пришло письмо, где легендарный летчик сообщил матери, что женился на медсестре и у них не может быть больше никаких отношений. Можно только догадываться, о чем там ещё было написано, но боль предательства осталась внутри, далеко в глубине её души. Это было большим потрясением. Не только потому, что имела на него надежду, ведь рос их сын, но и то, что после гибели ее первого мужа, это была большая и всепоглощающая любовь. В мае 1945 исполнился год, как родился сын Анатолий. Ждали, хоть какой - то помощи, но её от него не было. Когда летчик улетел в апреле сорок четвертого мама Вера была на последних месяцах беременности, и он знал об этом. Возможно, на него оказывалось давление по другой линии. Военная Контрразведка, Особый Отдел, СМЕРШ, Политуправление быстрее всего знали о связях летчика и предположительно, разными путями, в том числе и через боевых товарищей способствовали его разрыву.
Тем более не понятная была ситуация с её мужем Василием, которого будто расстреляли за диверсию на заводе Пиотровского. Позже, когда Красная Армия освобождала Днепропетровск, и вошла в город, соседи по квартире, где раньше до войны проживала их семья, вспомнили, что на легковой машине без верха, подъехал Иван, в офицерской форме с пагонами. Соседи сообщили, что его жена и дети с начала войны не появлялись, и где они, не знают. На столе, лежала фотография его братьев и сестры, которую он забрал себе. Но через некоторое время матери Ивана, она тогда была еще жива, пришло уведомление, что её сын Иван пропал без вести, форсируя в составе Красной Армии - Днепр. Но это было очень странно и неправдоподобно, и все предполагали, что это ошибка или случайность.
Позже, через шестьдесят лет после тех событий. Юрий Иванович слышал, в одной из телевизионных передач историю от одной женщины, проживающей в Австралии, которая разыскивала первую семью своего отца. Суть была такова: В 1943 году ее настоящий отец, родом из Харькова, работал до войны в городе Днепропетровске, на одном Металлургическом комбинате - электриком. У него была семья: жена и два сына. В сорок третьем году он при освобождении города заехал к себе на квартиру. Родных не оказалось,
Юрий Иванович, не предпринимал никаких мер, боясь быть выставленным в неловком положении. Так как печальный и горький опыт сотрудничества в 2004 году с телевидением у него уже было. Этот опыт прекратилось вместе с пожаром на телевышке, осенью того же года.
Позже, когда война закончилась, и многие "журналисты" писали, что у Маршала Покрышкин на каждом аэродроме были ППЖ (походно-полевые жены). Возможно, отрицать никто не собирается. Но в такого русского "былинного" богатыря не влюбиться было нельзя, тем более наследнице избранной крови.
Однажды мама Вера, собрали немногочисленные вещи Анатолия, и уехала с ним в Мелитополь или в Запорожье, где и сдала его в детский дом. После того уехала на Западную Украину. Её там никто не знал, устроилась бухгалтером. Как женщина, была волевой, жесткой, справедливой. Её сестра Люба, была направлена директором школы в село Угриньковцы Залещицкого района Тернопольской области. Фронт уходил все западней и западней. Время было очень неспокойное. Проходила вторая скрытая война. Ведь для коренного населения Западной Украины, что Советский Союз, что "Ричь Посполита", что Германия - это были оккупанты, которые, приносили и утверждали свой порядок, свой менталитет, свою культуру, отличавшиеся от самобытной и многогранной культуры этого народа. Люди, которые отличались работоспособностью, удивительным талантом к искусству, наукам, с чистыми и хрупкими, как горный хрусталь душами, с подъемом самосознания и пониманием своего места в этой жизни, хотели только одного жить в своей стране. Разговаривать на своем самобытном и выстраданном языке, рожать детей, сеять хлеб. Веками это им не удавалось, но дух народа постепенно крепчал. Никто ещё не принес им столько горя и крови, как приход Красной Армии.
Было уничтожено и депортировано не одно поколение народа. До сих пор этот гордый и трудолюбивый народ не пришел в себя. За что им любить их, за что им было нести хлеб с солью. После девяностых годов, когда начал восстанавливаться национальный дух народа, возрождаться церкви, которые были заколочены, разрушены, приспособлены под складские помещения и почти везде находили в подвалах и в других помещениях, тысячи и тысячи, уничтоженных НКВД людей.
Старожилы, до сих пор помнят, как немецкие войска, входили в маленький живописный городок на берегу Днестра, а в это время с Ивано-Франковска (тогда город Станислав), отправили несколько вагонов с арестованными со всей Западной Украине людьми. Как, с двух сторон присоединили цистерны с мазутом. Остановили на железнодорожном мосту через реку Днестр и взорвали. Как сыпались с сорока метровой высоты и горели факелами заключённые. Как стоял оглушённый вой, плачь этих несчастных. По реке, ещё долго плыли обгорелые трупы. И никто не помнит, чтоб кто-то выжил.
Поэтому пребывание Любы на должности директора школы и преподавателя математики, было усложнено, угрозами её жизни. Только случайно осталась в живых. Предупредили ученики. Но это отдельный рассказ.
В 1961 году Юрий Иванович, был призван в Вооруженные Силы. Попал в полугодовую развед-диверсионную школу морской пехоты в Севастополе. После выпуска ему предоставили краткосрочный отпуск домой. Дал телеграмму Бабушке Анастасии, что будет проезжать через Мелитополь. Остановка была пятнадцать минут. Так как у него не было тайн от бабушки, он рассказал, что их направляют в Индонезию. Она просила, чтобы остался на сутки у нее, потому что ей надо с ним поговорить. В планы Юрия это не входило. Дома его ждала, горячая и знойная любимая, которая умела хорошо готовить котлеты, а отпуск всего был несколько суток. Отказался, о чем сейчас жалеет. Когда до отправки поезда оставалось несколько минут, Анастасия попросила Юрия заехать во Францию и найти её маму. Передать ей, что она здесь и чтобы та её забрала.
Найти ее во Франции, очень просто. Её должны знать все в высших слоях общества. Она артистка и танцует в балете. Искать по фамилии "Кащинская", так он запомнил, а звать "Мария". Бедная и несчастная женщина предполагала, что стоит выехать из СССР, как сразу попадет в Париж.
Юрий Иванович, слушал это как сказку. Какой Париж, какая Франция. Не дай Бог, чтоб узнала войсковая контрразведка. Ему не только Индонезии не видать, но и дома. Поезд тронулся, и все эти слова вылетели из головы. Больше Анастасию Он не видел. Судьба направила его служить на Кубу. Где он отслужил почти до 1965 года. Пребывание на Кубе отдельная тема и заслуживает отдельного внимания. Это были лучшие годы его жизни.