Стоянка запрещена (сборник)
Шрифт:
– Повезло только Гёте и Катрин Денёв? Костя, в русском языке используется так называемое фонематическое письмо, когда передаётся не звук, а фонема. Мы говорим «карова», но пишем «корова», говорим «хлеп», а пишем «хлеб». Мы пишем по буквам, но читаем не по буквам. Если ты вместе с Союзом ёфикаторов добьёшься того, что «ё» введут как обязательное, то количество ошибок резко возрастёт. Представляешь, каково будет учителю отыскивать слова, в которых над «е» ученик забыл точки поставить?
– Не согласен! Английский текст читается много быстрее, чем русский, потому что взрослый человек
– Вот тут «ё» тебя подвело! – улыбнулась я. – Правильно говорить «афера», а не «афёра».
Любовное томление меня почти отпустило. Уж больно забавно выглядел Костя: как школьник, который выучил правописание безударных гласных, ждёт «пятёрки», а учитель ему говорит, что, мол, безударные гласные – это материал первой четверти, а сейчас третья и проходим мы «нн» в причастиях.
– В Ульяновске, между прочим, памятник букве «Ё» установили. Хочешь, съездим? – предложил Костя.
– Цветы, что ли, возложить? – рассмеялась в голос. – Скажи, с чего вдруг у тебя взрыв интереса к русскому языку? Хотел подсказать мне тему для передачи?
Костя посмотрел на меня с лёгкой обидой, и я поспешила добавить:
– Очень приятно, честное слово!
– А почему бы тебе, – буркнул Костя, – для разнообразия не увлечься радиотехникой?
– Зачем? – искренне удивилась я.
– Чтобы иметь общие интересы со мной, – раздражённо ответил Костя. – Думаешь, мне улыбается по Интернету рыскать, в библиотеке сидеть, читать про ё… кэ-лэ-мэ-нэ?
Наконец я сообразила: Костя буквально воспринял мои слова про отсутствие у нас общих интересов – филологических. Это было настолько трогательно, что я воскликнула:
– Ёлки-моталки!
– Вот именно! – подтвердил Костя.
– Я неделю места себе не нахожу в ожидании твоего звонка, рыдаю под душещипательные песни, а ты «ё…кэ-лэ-мэ-нэ», – передразнила я, ещё не поняв, что из меня вырвалось серьёзное признание.
– Всего-то три дня не звонил. Ты правда ждала?
Костя напрягся, смотрел прямо в глаза – пристально и требовательно. Я мгновенно струсила.
– Не три, а четыре дня. И ты всё это время с «ё» разбирался?
– Я ещё и работал, между прочим. Ты в самом деле плакала, потому что боялась, что не позвоню?
Я не успела ответить, и неизвестно, чем закончился бы этот разговор, но пришла бабушка и пригласила ужинать.
Бабуля из тех людей, что мгновенно не очаровываются. Она убеждена, что без совместно съеденного пуда соли человека не узнать. Причём «пуд соли» – это и образно, и практически – за трапезами. Но Костю бабушка приняла с первой встречи, будто он – ангел, на крыльях прилетевший. Да и мне Костя понравился сразу, ещё на собеседовании, когда нанималась на радио. Тогда они с продюсером Сеней вели себя некультурно – в моём присутствии обсуждали меня. Однако я отметила, что у одного из экзаменаторов лицо доброго и сильного мужчины – при скромных
Самое удивительное, что Костя, не выражая внешне признательность моей бабуле, платил ей доверительностью и даже вольностью выражений, которые допустимы только между близкими людьми.
– Ася совсем есть перестала, – жаловалась бабушка. – Точно крольчиха, одну капусту трескает. Ведь Асенька не толстая?
– В идеальных пропорциях, – отвечал Костя. – Но если наберёт ещё пару-тройку килограммов, у меня руки на её спине не сойдутся.
Я подавилась и закашлялась, бабуля похлопала меня по спине:
– Костя правильно говорит, слушай умного человека.
– Да ты сам! – возмутилась я. – Сам…
Мне никак не удавалось подобрать неоскорбительный синоним к глаголу с отрицанием: «не дорос».
Бабушка, к моему ужасу, «помогла»:
– Её, Костенька, смущает, что ты ростом ниже.
Умей бабушка читать по глазам, в моих она увидела бы: «Старая дура! Предательница!» Ничего подобного произнести вслух я не осмелюсь, но думать мне запретить не могут.
– В телевизоре видела, – продолжала бабушка, – туфли специальные. Внешне как обычные, а одевает их мужчина…
– Надевает! – воскликнула я.
– Не важно, – отмахнулась бабуля. – Влазит он в туфли – и сразу вырос.
Костя ничуть не расстроился, не поразил, не оскорбился.
Спокойно дожевал, вытер рот салфеткой:
– Это нормально. Все девушки мечтают о двухметровых амбалах со смазливой физией. Только не знают, что у большинства этих мачо вся сила в рост ушла, мозги не развились. Аполлоны пассивны и безвольны. То ли дело мы, среднего роста мужики, – выделил Костя. – Чтобы за спинами не потеряться, надо рогами шевелить.
Он встал и потребовал от меня:
– Иди сюда!
Мне было крайне стыдно за бабушкины откровения, потому быстро подчинилась.
Мы стояли перед бабулей, которая сидела на табурете и разглядывала нас, соизмеряла. Костя был обут в наши гостевые войлочные тапочки. Я – в домашние шлёпанцы на каблуках.
Бабушка покачала головой, как режиссёр, которого не устраивает вид актёров.
– Ася, сбрось тапки! – велела бабушка.
– Что за глупости! – попробовала я возмутиться.
– Делай, как говорят, – дёрнул меня за ухо Костя.
И посмотрел на меня… Как описать этот взгляд? Смесь любви, доброты, веселья, удовольствия от того, что находишься в среде приятнейших людей, расслабленности, которая редко посещает активного современного мужчину, подстёгиваемого необходимостью мчаться и мчаться, зарабатывать, доказывать свою состоятельность.
Я сбросила тапки. Мы стояли перед бабушкой точно новобранцы перед сержантом.
– Почти вровень, – вынес приговор сержант-бабуля.