Стоящие свыше. Самородок
Шрифт:
В простеньком опыте с созданием энергетического поля при помощи электрических сил ему виделась идея описания различных полей и их сродства, а то и единой их природы.
Прошел год, теория предельного сложения несущих двигалась вперед, усложнялась и расширялась – упрощая числовое описание любого (!) энергетического поля. У Войты из головы выветрились идеи о тайнах чудотворов – теоретические его изыскания ставили на одну ступень и способности чудотворов, и свойства мрачунов, и электрические явления, и природный магнетизм. Он, пожалуй, уже согласился с Глаголеном: незачем
В тот осенний день на башне было особенно промозгло и сумрачно, и Войта не ожидал, что Глаголен начнет столь важный разговор именно там. Но, видно, мрачуна вдохновлял ветер…
– Мы оба успели забыть о том, что ты являешься моей собственностью. Или я ошибаюсь и ты никогда не забывал об этом?
– По-честному, сейчас мне все равно, – усмехнулся Войта.
– И тем не менее… Теперь я не считаю нужным удерживать тебя силой. Ты волен покинуть мой замок и вернуться в Славлену, к своей семье. Можешь считать это платой за свой вклад в науку.
– Это же не ваша наука, – пожал плечами Войта. – Почему же вы решили расплатиться за вклад в нее своим имуществом?
– Если бы никто не жертвовал своим имуществом ради науки, ее бы не существовало.
– Слушайте, Глаголен, вы же прекрасно знаете, что я никуда не уйду. Во всяком случае пока. Зачем эти красивые широкие жесты?
Мрачун рассмеялся.
– А ты немного поумнел. Мне казалось, мои хитрости работают потому, что ты не умеешь их распознать.
– Некоторые ваши хитрости я в самом деле не умею распознать. Например, зачем вы третьего дня оставили включенным электрический элемент? Чтобы я сравнил силу электрического удара с ударом чудотвора?
– Я уже говорил, что не намерен оправдываться, – проворчал мрачун. – И ты ничуть не лучше: кто пролил кислоту на каменный пол и не подумал ее вытереть? Я лишился домашних туфель.
– Ну я-то точно не имел в этом никакого умысла.
– Поверь, я тоже. Ты совершенно, безукоризненно невыносим! Ты ведешь себя как глупый избалованный ребенок! И я безропотно терплю тебя целый год, чего на моем месте не выдержал бы ни один человек.
– А, так это вы меня выгоняете? – рассмеялся Войта.
– Нет, напротив. Я предлагаю забрать в замок твою семью.
– Это что-то вроде бесплатного приобретения еще четверых чудотворов?
Они стояли рядом и не смотрели друг на друга, более того – Глаголен обращал лицо к ветру, а не к собеседнику, а потому влепил Войте пощечину с разворота. Получилось довольно ощутимо.
– Я понятно объяснил? – равнодушно переспросил мрачун.
– Вполне, – ответил Войта. – Для вас оскорбительно подозрение в корыстных мотивах. Если, конечно, я более не ваша собственность, которую можно наказать в любое время по своему усмотрению.
– Я часто тебя наказывал?
– Вполне достаточно для того, чтобы я потерял способность к энергетическому
– Об этом мы уже говорили, и оправданий от меня ты снова не дождешься. – Глаголен помолчал. – Признаться, врезать тебе как следует мне хотелось с первой нашей встречи в лаборатории. Но тогда ты бы неверно это истолковал.
– Так сильно хотелось, что ради этого вы решили меня освободить?
– О, Предвечный! Я знал, что за моим жестом доброй воли последует каскад оскорбительных колкостей, но надеялся, что ты быстрей исчерпаешь их запас.
– Да ладно вам, Глаголен. Я рад, едрена мышь, неужели не видно?
– Разумеется видно! Мотивы твоих слов и поступков примитивны и очевидны любому мало-мальски наблюдательному человеку. Что и позволило мне свободно управлять тобой в течение этого года. И я вовсе не ждал, что ты рассыплешься в благодарностях и начнешь целовать мне руки.
– А вам бы этого хотелось? – Войта расплылся в глумливой улыбке.
– Сейчас я врежу тебе по второй щеке. Впрочем, это будет абсолютно бессмысленный шаг, потому что ты не считаешь пощечину ни оскорблением, ни позором, как всякий плебей. В моем кругу этот позор принято смывать кровью.
– В моем кругу за это принято давать сдачи, чаще всего – кулаком в зубы. Не испытывайте судьбу, никакой кровью позор драки с плебеем вам не смыть. Вы, конечно, можете призвать на помощь стражу и примерно плебея наказать – не потому, что он в вашей собственности, а просто по праву сильного, – но это будет лишь месть, позор она не смоет.
– Безукоризненно невыносим… – вздохнул Глаголен. – Так что насчет твоей семьи?
– Вы хотите, чтобы мои дети прыгали по кабинету, когда я занят расчетами? А жена зажигала мне свечи и подавала ужин в постель вместо Лепы?
– Ты глупое, беспомощное, недоразвитое и безалаберное существо, Воен. Ты не способен жить без того, чтобы кто-нибудь не управлял твоей жизнью в самых примитивных ее аспектах, как то: есть, спать, мыться, брить бороду и стричь ногти. Не говоря о материальной стороне твоего существования. Если бы рядом не нашлось людей, способных об этом позаботиться, ты бы умер от голода и уморил семью. Я положу тебе ренту, которая позволит вести образ жизни, приличествующий твоей образованности. Кроме этого, я готов понести расходы на образование твоих сыновей, и это образование превзойдет Славленскую школу экстатических практик. Твоя дочь получит приличное воспитание и соответствующее ему приданое, а жена возьмет на себя обязанность распоряжаться деньгами и прислугой.
– Это вы меня сейчас заново покупаете, Глаголен?
– Нет. Это я воздаю должное таланту ученого, который в противном случае погубит себя с упрямством и глупостью осла. Ренту тебе будет приносить земельный надел, и при желании ты можешь переселиться на собственную землю или переселить туда семью. Ты также волен продать эту землю или перебраться в Славлену, если сочтешь нужным. Но мне бы этого не хотелось, мне кажется, в одной упряжке каждый из нас добьется большего. В данном случае речь идет не о суперпозиции, а о синергизме.