Стоящий у двери
Шрифт:
– Хороший вечер. Завтра дождя не будет. Утром на охоту пойдем, а то Бабка жалуется: уже весь суп, говорит, сожрали. Хоть сегодня отдохнуть можно. Ты-то как? Устал в кузнице?
– Не очень. Знаешь, Стас, я на Бауманской думал, что мастерские – это не для меня. А тут почему-то оказалось, что это интересно…
– Это тебе от безделья так кажется. – Станислав вытащил из-за спины мешок. Там оказалась старая гитара, расклеившаяся немного от постоянной влажности. Но умелые руки все же извлекли из нее вполне приличный звук, пусть и слегка глуховатый. А может, так показалось из-за наплывавшего на них тумана? Стас прокашлялся. Денис покосился на него: неужели петь собрался? А есть на свете хоть что-нибудь, чего
– С голосом у меня не очень… Ну да ничего, когда душа поет – авось уши не завянут!
И в метро по вечерам вот так же собирались люди, развлекались музыкой и песнями. Под сводами станции даже слабые голоса звучали громче, набирали силу. Денис снова ощутил ностальгию. Почему же ему все время хочется быть где-то не там, где он находится в настоящий момент?! Душа… Душа стремилась куда-то, и такая безрассудность уже грозила полным разъединением этой самой души с телесной оболочкой. Он всё это понимал, но ничего не мог с собой поделать. По первым аккордам он не узнал мелодии и сел поудобнее, ожидая услышать что-то новое. Какие же песни поют люди в лесу?
– Когда вода всемирного потопа Вернулась вновь в границы берегов, Из пены уходящего потока На сушу тихо выбралась любовь И растворилась в воздухе до срока, А срока было сорок сороков. И чудаки – еще такие есть — Вдыхают полной грудью эту смесь. И ни наград не ждут, ни наказанья, И, думая, что дышат просто так, Они внезапно попадают в такт Такого же неровного дыханья…Он слышал в метро много песен, некоторые из них пели вот так же, добавив зачем-то голосу искусственной хрипловатости, явно подражая кому-то. Денис забыл фамилию. Наверное, песни этого барда только так и нужно было петь, они всегда звали куда-то, пробуждали в глубине души какие-то неведомые дремлющие силы. Даже если исполнитель едва попадал голосом в такт музыке. Слова были таковы, что их мощь восполняла всё остальное. Но еще ни одна из песен этого неизвестного хриплоголосого певца не рассказывала о любви. В метро таких песен не знали? Пропустив из-за своих размышлений несколько строк, Денис опомнился и снова стал внимательно прислушиваться.
– И вдоволь будет странствий и скитаний, Страна Любви – великая страна! И с рыцарей своих для испытаний Все строже станет спрашивать она. Потребует разлук и расстояний, Лишит покоя, отдыха и сна… Но вспять безумцев не поворотить, Они уже согласны заплатить. Любой ценой – и жизнью бы рискнули, Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить Волшебную невидимую нить, Которую меж ними протянули…1Песня на этом не заканчивалась, но Станислав умолк, прижав еще звенящие струны рукой. И тоже уставился, не мигая, на водную гладь, будто ожидая, что воды схлынут и покажется на берегу что-то очень красивое, отчего всем вдруг станет лучше и легче на душе. Но кроме тумана над водой и маленьких расходящихся кругов от мошек ничего не появлялось. Взглянув на Дениса, охотник
Глава 6
Лесной хозяин
В малой оружейке оказалось очень уютно. Раньше Елена видела только одну ее сторону, но и за «прилавком», как называли железный стол сталкеры, было чем заняться. Напарник сначала отмалчивался, лишенный привычного общества Олега Амосова, с трудом строил фразы без матюков. Присутствие девушки его смущало, к тому же в таком не предназначенном для нее месте – среди оружия. Но при Алексее Аркадьевиче Михаил даже пикнуть не посмел, так и просидел весь первый день с Еленой почти без единого звука.
Теперь, освоившись друг с другом, они могли и поговорить о том о сем, да и Елена не была совсем чужой – сколько раз приходилось выдавать ей автомат для выхода. Теперь сталкерское братство лишилось единственной дамы, о причинах чего оставалось только догадываться. Слухи в бункере распространялись быстро. Что-то там о ней и Алексее Аркадьевиче… А их кто-то раньше отдельно видал? Михаил не забивал себе голову подобными делами, вот только беспокоила судьба напарника: паек оружейника превышал теперешний, причитавшийся Олегу, но с Привратником не поспоришь. И руки у девчонки оказались ловкими, с оружием она управлялась не хуже. Это немного примирило с действительностью, хоть не пришлось работать за двоих. А то, что девчонка… Придется выбирать выражения и не материть лишний раз неподатливый затвор пистолета. Интересно, не доплатят ли ему за вредность?
Раньше Елена не задумывалась, что многим сталкерам приходится сдавать оружие. У Алексея всегда был дома пистолет, а у нее не было. И она принимала порядок вещей таким, не задавая вопросов. Теперь, заглянув в списки, увидев отметки о праве на хранение оружия, она начала понимать, что многое в бункере устроено сложнее, чем представлялось. Догадываться не пришлось, ведь в начале учетного журнала стояли подписи Привратников, под фамилией Алексея была дядина подпись. Значит, Лешка давно уже пользовался доверием Совета… Елена обнаружила в списке обладателей оружия фамилии вовсе и не сталкеров. Зачем, к примеру, за поваром столовой закреплен пистолет «макаров», в последний раз представленный на осмотр и проверку три недели тому назад? И Сережа Мухин не сдавал оружие. Дядя разрешил ему это. А разрешил ли? Или так было нужно? Кому? Столько вопросов от одного только чтения журнала учета. Прав был дядя, когда запрещал бумажные носители информации. По-своему прав, хоть согласиться с ним полностью Елена не могла.
Постепенно мысли перетекли на Лёшку: он просто взял ее за руку и привел сюда, в оружейку, стоило ей только высказать свое желание заниматься чем-то. Что же будет дальше, если она передумает? И сколько можно еще испытывать Лёшкино терпение? Как удобно: друг – Привратник. Вот только намерения у него самые серьезные… И не заметишь, как вокруг сомкнутся прутья клетки, из которой уже не вырваться! И никогда не видать свободы, не принимать собственных решений. Примерно так же, как сейчас, она по другую сторону стола: сталкеры выходят наружу, а ей туда путь закрыт. Пока закрыт… Так близко выход. Но только Привратник открывает двери. И Алексей всегда будет стоять на пороге непреодолимой преградой, мягко и ласково уговаривая не рисковать собой… Своей жене он просто запретит даже помышлять о подобном. Совсем забыть о Лёшке Елена не могла, уж слишком часто он рисовал ей радужные перспективы. Искуситель!