Стою за правду и за армию
Шрифт:
После ужина, поздно вечером, я вернулся на «Тамань». На следующий день утром, я получил приказание от Скобелева ехать с ним в Константинополь. По обыкновению мы остановились здесь в «Англетере».
– Вы подождите меня, я скоро вернусь: мне нужно на минутку зайти в английское посольство. А затем мы вместе поедем в Св. Георгий. Его Высочество уезжает на днях в Россию, и новый Главнокомандующий, генерал-адъютант Тотлебен, будет объезжать войска.
В тот же день мы приехали в Св. Георгий, и Скобелев занялся приготовлениями к встрече генерала Тотлебена. Действительно, через несколько дней на наши позиции приехал новый Главнокомандующий в сопровождении огромной свиты, иностранных агентов и нескольких турецких
Затем Главнокомандующий со всею своею свитой по приглашению Скобелева остался у него завтракать. Об этом Михаил Дмитриевич позаботился еще ранее. Гостей было около 80-ти человек. Высшие чины поместились в палатки, для более юных был устроен рядом очень хорошенький павильончик, обвитый зеленью. Завтрак, конечно, был роскошный: Скобелев вообще отличался гостеприимством и на подобного рода удовольствия никогда не жалел денег. Отборные блюда, лучшие вина были привезены из Константинополя. Два оркестра музыки и солдаты-песенники придавали этой красивой картине военной трапезы на позиции, в присутствии представителей чуть не всех национальностей Европы, еще больший эффект. Особенно турецкие паши пришли в восторг от радушия и любезности Михаила Дмитриевича.
– Господа, – обратился он перед завтраком к нам, ординарцам, – вы на правах хозяев, пожалуйста, получше угощайте гостей и смотрите, чтобы посуда не была пуста!
Мы разошлись по всем столам и усердно исполняли свои обязанности. Много было, конечно, тостов, тушей, сопровождавшихся громким «ура», но я, сидя в павильоне, довольно плохо слышал те речи, которые произносились в палатке. По окончании завтрака новый Главнокомандующий уехал обратно в Сан-Стефано, любезно распростившись со всеми, причем мы проводили его до деревни Икетли.
На следующий день Скобелев, в наказание за то, что во время завтрака я выпил не в меру и сказал что-то лишнее генералу Томиловскому, который за это пожаловался на меня Михаилу Дмитриевичу, приказал мне через своего начальника штаба, Генерального штаба капитана Сахарова – добродушного, милого человека – произвести рекогносцировку пространства к северу от расположения отряда: у Св. Георгия через деревню Богас-Шой до Черного моря у Акбунара и проверить демаркационную линию у Райской долины, которую занимали конно-гренадеры и лейб-драгуны. Получив предписание, планшет и прочие принадлежности, я в семь часов утра с двумя казаками двинулся в путь и приступил прямо к глазомерной съемке, составив предварительно масштаб времени. Около десяти часов я приехал в деревню Богас-Шой, где я должен был явиться к командиру конно-гренадерского полка графу Ламсдорфу [259] .
259
Граф Ламсдорф Константин Николаевич (1841–1900) в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. командовал Лейб-гвардии Конно-гренадерским полком. Последний чин – генерал-майор (1877).
«Он, кажется, очень хороший человек. Наверное, накормит завтраком…» – сообразил я, въезжая в деревню.
– Где живет командир полка? – обратился я к бравому и рослому солдату, шедшему мне навстречу со связкой сена.
– Граф? А вот их квартира, ваше благородие, – отвечал он, указывая на довольно хорошенький деревянный домик.
Я представился графу, объяснил ему свою миссию и показал предписание.
– А, очень рад,
«Однако, я не ошибся: граф действительно премилый человек!» – подумал я и, поблагодарив графа за его приглашение, просил позволения сначала съездить посмотреть посты по Райской долине.
– Ну хорошо, я вас буду ждать к двенадцати часам.
Я со своими казаками направился по течению небольшой речки Манглов-Дере, которая протекает по так называемой Райской долине, и через час доехал до деревни Пиринджикиой, где находился наиболее важный конно-гренадерский пост. Осмотрев подробно красивые окрестности долины, проходящие здесь дороги и сделав кое-какие заметки на своем планшете, я около двенадцати часов дня возвратился в Богас-Шой.
– А, приехали! – встретил меня граф. – Как раз вовремя. Завтрак готов. Пойдемте в столовую!
Выйдя из дому и увидя своих казаков, я хотел распорядиться о них и лошадях, но любезный хозяин предупредил меня.
– Пожалуйста, не беспокойтесь! Я уже приказал: и они, и лошади будут сыты.
Мне оставалось только поблагодарить гостеприимного хозяина.
– Мы устроились кое-как, по-деревенски, – продолжал граф по дороге в табльдот [260] .– Всей полковой семьей собираемся к завтраку, обеду и ужину и время проводим довольно весело. Содержатель нашего табльдота из Константинополя, и все продукты мы получаем тоже оттуда.
260
Табльдот – общий стол.
Вскоре мы подошли к деревянному двухэтажному дому и поднялись наверх, в столовую. Здесь уже было много офицеров, которые все шумно поднялись при входе своего командира. Граф отрекомендовал меня своим офицерам, с некоторыми из которых я был уже знаком. Немедленно приступлено было к выпивке. Все уселись за столы, и завязалась шумная, оживленная беседа. Полковое офицерство видимо представляло из себя тесную, сплоченную семью. Отношения были самые искренние, дружеские, и никто не стеснялся присутствием начальника, который держал себя скорее как старший товарищ, нежели как командир. На улице играла полковая музыка, и под ее стройные звуки как-то приятнее пилось и елось.
– Граф, позвольте мне встать из-за стола и ехать дальше, – обратился я к командиру полка, когда завтрак был уже кончен, и все сидели, болтая, за стаканами прекрасного вина.
– Ах, сделайте одолжение, – отвечал он, – только вы извините меня: я распорядился, что вы пойдете дальше не на своей лошади и не со своими людьми. Конь ваш и казаки пусть отдохнут у нас, а вы поезжайте на прекрасной лошади капитана Ломичевского, который предлагает вам ее. С вами же отправятся наши солдаты, а также прапорщик Иваницкий, отлично знающий эту местность. Он вам подробно все объяснит. Надеюсь, вы не будете в претензии на меня за это! А пока приведут лошадей, выпейте-ка еще стаканчик! – продолжал граф.
Оставалось поблагодарить еще раз любезного и доброго хозяина. Вскоре привели мне лошадь, и я, распростившись с радушными хозяевами, в обществе прапорщика Иваницкого, молодого и веселого офицера, и в сопровождении двух конно-гренадер выехал из Богас-Шоя на север и осмотрел всю местность вплоть до самого Черного моря у Акбунара. Здесь, впереди деревни, помещался взвод конно-гренадер под командой прапорщика Демора, к которому в палатку мы без церемонии и заехали. Отдохнув, напившись чаю и закусив, мы через два часа пустились в обратный путь. Было уже совершенно темно, около одиннадцати часов вечера, когда мы прибыли в Богас-Шой, и я заехал прямо на квартиру графа.