Страдание
Шрифт:
— Он на самом деле тащится от шрамов, — сказала я. — Он фанат рельефов.
Никки немного расслабился в моих руках, и, наконец, приобнял в ответ. Не так, чтобы от души, но прогресс на лицо.
— Могу доказать, если тебя это не сильно напряжет, — подтвердил Дев.
Никки посмотрел на него, как будто тот ничего не мог сделать такого, что бы его удивило, но я знала Дева лучше, чем знал его он. И готова была поспорить, что этот вертигр мог сделать много чего, что заставило бы поволноваться этого верльва. Обратное также было верно, но в Деве было больше чувственности, а в Никки — насилия.
Дев пододвинулся ближе ко мне, пока его тело не прижалось к моему, а руки Никки не оказались между моим телом и телом другого мужчины. Никки касался только живота Дева, но он не возмущался и руки не передвинул. Никакого возбуждения в теле парня не было, и хотя это и было приятно, но все же не так эротично, как могло бы быть. Дев протянул руку, чтобы коснуться щеки Никки.
Никки дернулся назад.
Дев опустил руку и провел ладонями вниз по моим рукам.
— Видишь, это тебя напрягает. — Он наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на моей макушке, уткнувшись носом в мокрые волосы.
Я изогнулась, прижавшись плотнее к Деву и подняла лицо вверх, чтобы он мог поцеловать меня в губы. Мы поцеловались, и этот поцелуй становился все глубже, пока мои руки не сжались вокруг Никки, а сама я не начала тереться об Дева. Ответная реакция его тела поощряла меня тереться активнее. Руки Никки, на моей спине, не давали мне делать это с той интенсивностью, как мне бы того хотелось, удерживая меня у своего тела и пресекая попытки прижаться теснее к Деву.
Никки еще плотнее прижался ко мне спереди. Это заставило меня прервать поцелуй с Девом и повернуть лицо к Никки. В этот раз он наклонился, поэтому я могла дотянуться до его губ. Мы поцеловались. Сначала поцелуй был лишь нежным касанием губ, а затем Никки превратил его в нечто более грубое. Он провел руками между мной и Девом, и я тут же оказалась крепко зажатой между обоих мужчин, один из которых уже возбужденный прижимался ко мне спереди, а второй, еще только достигающий возбужденного состояния — сзади. Ощущение зажатости между их телами было настолько мощным, что я оторвалась от губ Никки и вскрикнула.
Только тогда, когда Дев наклонился надо мной для еще одного поцелуя, я поняла, почему они оба ощущались так близко. Никки переместил свои руки, чтобы держаться за талию другого парня, и Дев сделал то же самое, так что они использовали свою силу, чтобы крепче прижаться ко мне. Натаниэль и Мика называли это «делать сэндвич», и я обожала быть его «начинкой».
Они по очереди целовали меня, пока я извивалась и терлась об их тела. Они оба были твердые, толстые, и болезненно готовые. С их навыками в прелюдии казалось позором пропустить ее большую часть, но иногда безотлагательная потребность — уже сама по себе прелюдия.
Дев оторвался от нашего поцелуя и прикоснулся к шраму Никки. Когда мужчина не выразил никакого протеста, Дев перегнулся через меня, из-за чего еще теснее прижался к моей заднице, и нежно поцеловал шрам. Никки никак на это не отреагировал, от чего Дев воодушевился и провел ладонью по его щеке. Он наклонился и более смело поцеловал шрамы в том месте, где должен был быть глаз Никки.
Он целовал лицо Никки, сверху вниз, один мягкий поцелуй за другим, но мне было заметно, что каждый поцелуй все ближе и ближе опускался ко рту Никки, пока Дев, в конце концов, не поцеловал его.
Никки отстранился от него, качая головой:
— Нет, — сказал он, не сердито, но твердо.
Дев убрал руку от лица Никки и поцеловал меня, словно желая зацеловать так глубоко и тщательно, как только мог. Он оторвался от моих губ. Его губы были приоткрыты, а на лице такое жаждущее и возбужденное выражение, что это заставило меня негромко и нервно рассмеяться.
Затем меня поцеловал Никки, и его поцелуй был нежнее, ласковее, как будто он занимался любовью с моим ртом. Он оторвался от моих губ, оставив меня стоять с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. И всего лишь от поцелуя у меня едва не подкосились колени.
— Вау, — выдохнул Дев. — По ходу это нужно повторить.
Я приоткрыла глаза, достаточно, чтобы увидеть, как Никки улыбается мне. Он выглядел очень довольным собой. Это заставило меня улыбнуться в ответ, и его улыбка становилась шире, более порочной, счастливой.
— Теперь я точно знаю, что нужно повторить, — произнес Дев, — потому что у тебя на лице действительно хорошая улыбка.
— Ага, — отозвался Никки, — так и есть. — Его голос стал более глубоким, окрашенный первым наплывом тестостерона и улыбкой, выражающей все то тепло, что вам хотелось бы видеть на лице человека. Она была полна любви, да, но так же и страсти, выдавая замыслы обо всем, что собираются сделать для вас, и с вами.
— Почему у меня такое чувство, что мне надо наверстать упущенное за то время, что я здесь простоял? — спросил Дев.
— Она любит меня, — сказал Никки, как будто это все объясняло, и, видимо, это так и было, потому что Дев ответил:
— Ты счастливчик, мужик.
Как правило, если парень говорит что-то в подобном роде, то это означает: твоя женщина горяча, и я с удовольствием бы ей засадил, но я понимаю, что это по-любому неправильно, так что можешь смело меня за это убить. Казалось странным, что Дев почувствовал необходимость быть настолько вежливым, учитывая, что он был голым и прижимался к моей заднице, и, зная, что он тоже был вовлечен в участие в сексе, но секс — это еще не все. Это хорошо, это даже чертовски здорово — если вам повезет — но все, в конечном счете, жаждут любви.
Я поднялась на цыпочки, чтобы снова поцеловать Никки, и Дев отстранился немного назад, так что мы могли прикасаться друг к другу теперь только руками, а поцелуй постепенно превращался из нежного в жадный и нетерпеливый. Когда мы отстранились, чтобы просто посмотреть друг на друга, Дев сказал:
— Я, ребята, еще раз хотел бы вам предложить уединиться, а сам получить главный зачет за доброе дело, на данный момент.
Я оглянулась на него через плечо, поскольку мы с Никки все еще обнимали друг друга. Я не была уверена, что я предложила бы это так, как высказался Никки: