Страдания и Звёздный свет

Валенти Сюзанна

Мое сердце сжалось от его имени, но я не позволяла этому остановить меня от мыслей о нем, не позволяя себе отказываться от воспоминаний о нем и рисковать потерять его совсем. — О, я знаю. Я без конца доставала его по этому поводу.

— Вот такие женщины мне по душе, — промурлыкала Розали, присаживаясь рядом со мной на кровать, ее колено коснулось моего бедра, когда она скрестила ноги и положила книгу на колени. — Хотя я думаю, что буду склоняться к настоящим злодеям, а не к сломленным героям, если тебе это интересно.

— Зачем участвовать

в войне, если тебя не интересуют героические поступки? — спросила я.

— Я никогда не отказываюсь от драки. Кроме того, моя вражда с Лайонелом Акруксом была личной задолго до того, как он дал мне дополнительную причину убить его, будучи тираническим stronzo (п.п. мудаком), с комплексом маленького члена.

— В каком смысле личная? — с любопытством спросила я, и она поджала губы, казалось, что она не хотела отвечать, прежде чем решила, что ответит.

— Несколько лет назад я пыталась украсть кое-что из поместья Лайонела вместе с Леоном Найтом и его братом Роари, — призналась она, ее челюсть сжалась, когда она произнесла это последнее имя, ее эмоции закрылись так похоже на мою собственную естественную защиту, что я сразу же распознала это. — Все… пошло прахом. Дракон-stronzo (п.п. мудак) обнаружил нас прежде, чем мы смогли сбежать. Роари спас меня, но тем самым он навлек на себя беду, и его схватили. С тех пор он сидит в тюрьме Даркмора.

— Розали, — вздохнула я, сочувственно потянувшись к ней, зная, как сильно страдала Дарси, пока Орион был заперт в этом месте в течение нескольких месяцев, не говоря уже о нескольких годах. И несмотря на то, как сильно она пыталась это скрыть, я могла сказать, что эта предводительница Волков любила мужчину, которого у нее забрали. — Вы были вместе?

Розали пренебрежительно фыркнула, прислонившись к моему прикосновению, а затем отстранилась, покачав головой.

— Роари старше меня на десять лет. Он считает меня просто глупым щенком, так что нет, мы никогда не были… ничем. Или, по крайней мере, я никогда не была для него чем-то.

— Если я когда-нибудь смогу освободить его, — начала я, потому что, конечно, если Дарси и я займем трон, у нас будет власть освобождать людей из тюрьмы, но Розали печально покачала головой.

— Он заключил Смертельные Узы с Лайонелом Акруксом. Которые невозможно разорвать. Единственный способ обойти их — это сбежать, — с горечью сказала она, перелистывая страницу в своей книге, словно ища, чем бы занять руки. — Или если кто-то вытащит его…

— Кому-нибудь это уже удавалось? — спросила я, мои брови изогнулись при мысли о всей той безопасности, которой они снабдили то место.

— Нет, — пусто рассмеялась Розали. — Оно зарыто глубоко под землей и окружено всеми видами магических, физических и даже живых барьеров для побега. Никто даже близко не подходил. Пытаться выбраться из этого ада — означает приветствовать смерть.

— Так почему мне кажется, что ты планируешь вытащить его оттуда? — спросила я, задаваясь

вопросом, не сошла ли она с ума, и она заговорщически наклонилась ближе.

— Потому что, возможно, так и есть.

Прежде чем я успела ответить, Розали положила Книгу Земли мне на колени поверх Книги Эфира, а ее палец указал на заклинание, на которое я до этого момента не обращала особого внимания.

— Лунные Волки одарены предвидением и интуицией, которыми не управляют звезды, потому что сама Луна — это небесное существо со своим собственным разнообразием, — сказала мне Розали, продолжая то, о чем она начала говорить в начале разговора. — Есть много других даров, о которых ходят слухи, некоторые из них оказались истинными или ложными, другие же я вполне могу еще открыть, трудно сказать. Но я всегда могу сказать, когда двум душам суждено быть друг с другом. А иногда даже больше, чем двум.

— Что ты…

— Я никогда не чувствовала ничего подобного той связи, которую я ощущала между тобой и Дариусом Акруксом, — вздохнула она, придвигаясь ближе ко мне, так что я могла видеть только красоту ее лица, полные губы, которые казались созданными исключительно для соблазнения, и лукавый блеск в ее карих глазах, дающий мне понять, что ничто и никогда не пройдет мимо нее. — Сила вашей любви и ненависти пылала жарче самого солнца, постоянное притяжение и отталкивание, бесконечная война и непреклонная страсть. Вы были двумя звездами, всегда готовыми столкнуться и поджечь мир, ибо к черту последствия.

— Почему ты рассказываешь мне об этом сейчас? — спросила я, мой голос был слабым, поскольку потеря его окружала меня, воспоминания о той любви, которую мы испытывали, эхом отдавались во всех пустых местах моей души и заставляли их болеть от тоски. Рубиновое ожерелье, которое я носила, казалось, тоже нагрелось от ее слов, эхо его руки, скользнувшей по моим волосам, воспоминание, которое было каким-то осязаемым, словно его призрак склонился, чтобы послушать.

— Потому что этот огонь еще не погас, — вздохнула Розали, взяв прядь моих эбеновых волос и намотала их на палец, пока они не натянулись, словно она знала, что я представляла себе его прикосновение именно там. — Я чувствую, что какая-то ниточка упорно пытается остаться на месте. И я думаю, что пришло время тебе потянуть за нее.

Она слегка потянула меня за волосы, уголок ее губ дернулся от удовольствия, когда я резко вдохнула. В следующее мгновение она уже была на ногах и отступала к двери.

— И это все? — спросила я, нахмурившись в замешательстве, когда она начала уходить.

— Segui il fuoco (п.п. Следуй за огнем), — ответила она, как будто я понимала, что это значит. — Я возбуждена, и моя стая умоляет трахнуть меня уже целую неделю. Обычно я отдаю предпочтение попыткам настоящего Альфы, но они здесь в отчаянном дефиците. Я бы предложила тебе пошалить со мной, но твое сердце всегда будет с ним, а я не хочу участвовать в чьей-либо любовной истории.