Страдания и Звёздный свет
Шрифт:
— Я не чопорный засранец, — я схватил воротник его рубашки в кулак, и его брови удивленно поднялись. — Я хочу татуировку между лопатками, прямо на позвоночнике. Достаточно болезненно для тебя?
Медленная, психопатическая улыбка расплылась по его губам, и я почувствовал, что этот парень скрывает серьезную угрозу под этими диснеевскими татуировками.
— Вот что я тебе скажу, Наследник, — промурлыкал он, глаза были темными и смертоносными, когда он схватил мою руку в том месте, где она обхватывала его рубашку. — Я сделаю тебе татуировку, но я буду иметь
Мои губы разошлись в удивлении, и он издал смешок, сбив мой кулак со своей рубашки.
— Я так и думал. — Он шагнул мимо меня, но я хлопнул ладонью по его груди, чтобы остановить его, мое решение было принято.
— Договорились, — твердо сказал я. Кому вообще нужны пальцы? Я не собирался начинать играть на флейте. Разве что… Нет. Если я возьмусь за флейту сегодня вечером, моя сила обольщения будет слишком велика, и я закончу тем, что буду завлекать каждого мудака на этом пляже прямо в свою спальню, как Крысолов. Я имею в виду Праздничная Хлопушка. Нет, это тоже не то… Ну, в любом случае, я не мог рисковать. Никакого флейтинга для меня сегодня вечером, не с холодной луной и Венерой на посту, и не тогда, когда мои волосы выглядели так чертовски хорошо, риск был слишком велик.
— Ну, либо ты тупой ублюдок, либо ты менее чопорный, чем твоя бывшая мамочка-Советник. Ну, пойдем. Нам понадобится подходящее освещение для этого. — Он взял свой набор для татуировок и повел меня вверх по пляжу.
Я последовал за ним, думая, не пожалею ли я об этом, но зная, что боль стоит того, если все получится так, как я себе представляю. Так что несколько сломанных пальцев показались справедливой ценой для этого жестокого тату-мастера.
Я откинула голову назад, устремив взгляд на яркую и сверкающую планету в небе, покачивая бедрами и подпевая Венере, которая висела над полной луной, раскинувшейся в небесах.
Я чувствовала, как каждый уголек их совместной силы вливается в меня, как моя сердцевина становится все более скользкой от их пьянящей тяжести, как эти два небесных существа доводят меня до безумия.
Периодические крики Джастина тоже заставляли мой фитиль мерцать, и я прикусила нижнюю губу, наблюдая за мелькающим стадом Пегасов, парящих в ночном небе.
Я двинулась дальше, пульс пульсировал в самом море, и мой взгляд остановился на сверкающей скале, на которую падал переливчатый свет луны.
Я была рабыней желаний моей милой леди Петунии, мои руки безудержно блуждали, так как ночная лихорадка захватила меня, и потребности моей плоти затмили все остальное.
Мы нуждались в этом, все мы нуждались в этом после поражения от рук этого подлого
Она ждала нас и предложила эту ночь безрассудства, потому что понимала нашу потребность в таком свободном веселье и освобождении после стольких потерь.
Это было групповое сострадание, наше горе, страх и печаль объединились под светом холодной луны и звезд, когда нам предложили эту короткую передышку от всего этого, способ переработать и двигаться дальше, прежде чем завтрашние беды снова поднимут свои уродливые морды.
Мои ноги добрались до скалы, и лукавая улыбка появилась на моем лице, когда я погладила гладкий камень, достойный самого грешного из сибасов.
Только лучшие из Сирен осмелились бы взойти на такую скалу в ночь, наполненную лунным светом и тенью. Только он… и его истинная леди.
Я призвала свою магию, усевшись на скале, уложив длинные пряди волос так, чтобы они прикрывали мою пышную грудь, и скрестив ноги. Как будто я была галантной девушкой, нетронутой и ханжеской, просто ожидающей, что какой-нибудь скупец придет грабить мою морскую пещеру.
Я провела рукой по полному изгибу бедра, и меня окутала иллюзия: на моей коже появилась радуга чешуек, достойных Сирены, и сверкала в лунном свете, когда я откинулась на камень.
— О, ку-ку, — позвала я, закрыв рот рукой, чтобы привлечь внимание моей слюнявой рыбы-меч и обратить его взгляд на мое предложение.
Макси-Бой держал одну руку на голове дорогого Джастина, удерживая его под волнами, его трепещущие конечности покачивались вверх-вниз, пока вода обрушивалась на него и он бессмысленно барахтался.
Но я не обращала внимания на борьбу утопающей стрекозы, мой манящий взгляд был прикован к соблазнительной форели, которую я хотела поймать своим сачком.
— Я нахожу себя нуждающейся в твоей мужской доблести, негодяй морской конек, — промурлыкала я, мой голос почти терялся в волнах, но по потемневшему взгляду моего Макси было ясно, что он меня услышал.
Наши взгляды встретились, и он направился ко мне, забыв о Джастине и оставив его барахтаться на поверхности, как потерянную пробку, кашляя и хрипя, борясь за сладкий вкус воздуха.
Я приняла новое положение, когда Макс приблизился, прикусив нижнюю губу и раздвинув бедра, чтобы открыть ему свой роскошный сад.
— Ты помнишь ту ночь, когда мы впервые совершили подобную трансгрессию? — спросила я, наблюдая за тем, как его темно-синие чешуйки рябят на подтянутом прессе, где его рубашка была разорвана в драке, его темная кожа умоляла о прикосновении моего языка с каждым шагом, который он делал ближе ко мне.
— Ты знаешь, что меня сводит с ума, когда ты выставляешь свое тело напоказ всему миру, Джерри, — прорычал Макс, похоть в его выражении лица была подкрашена яростью, которую я хотела почувствовать до самых мозолей.