Страдаю, но остаюсь. Книга о том, как победить созависимость и вернуться к себе
Шрифт:
А двигательные зеркальные нейроны дают возможность обучаться двигательным действиям у соплеменников. Котята ловят мышей как кошка-мама, щенки охраняют дом вместе со старшими собаками, а ваш пятилетний сосед Павлик кивает и здоровается с вами точь-в-точь как его отец. В совокупности система зеркальных нейронов помогает выживанию вида. Младшие особи учатся жить у старших, и вся стая пугается и бежит наутек, если один ее представитель испугался и побежал: повторять за большинством иногда важно для сохранения жизни.
Именно потому, что работа зеркальных нейронов происходит вне нашего сознания, в воспитании они помогают нам лишь отчасти. Дети редко просто делают то, что им говорят делать родители. Дети повторяют за родителями действия и слова параллельно, то есть повторяют слова за словами, а дела
У Мэри было одиннадцать детей, и она всегда повторяла, что одиннадцать детей слишком много, что достаточно девяти. Угадайте, сколько детей было у ее старшей дочери Сью? Девять? Нет, у Сью было одиннадцать детей, и она всегда повторяла, что одиннадцать детей слишком много, что достаточно девяти.
Во-первых, полезно помнить: мы склонны реагировать друг на друга комплиментарно. Находясь с другими людьми, нужно учитывать, что их эмоциональное состояние влияет на наше и наоборот. Помните типичную ситуацию «все побежали, и я побежал»? Если сейчас в ваши планы не входит синхронизация с толпой, необходимо прилагать волевые усилия к сохранению собственной линии поведения. В особенности мы склонны перенимать поведение тех, чье расположение нам не хотелось бы потерять, поэтому в сплоченных семьях порой бывает очень трудно оставаться собой.
Во-вторых, некоторые люди склонны быть удобными и услужливыми более других [5] . Иными словами, люди, имевшие в детстве опыт обслуживания взрослого, который должен был бы заботиться о них, но по каким-то причинам не мог или не справлялся, и пережившие множественные ситуации смены ролей (когда ребенок выступает родителем для своего родителя), во взрослой жизни чаще создают созависимые отношения. По понятным причинам таким людям привычнее и проще быть удобными и заботливыми, чем нуждающимися и принимающими заботу. Такие люди быстрее и внимательнее замечают, что в их помощи нуждаются. Они более чем в среднем способны на опережающее внимание, на чуткость и склонны подстраиваться и обслуживать. Собственные потребности никуда не деваются, но остаются незамеченными.
5
Есть исследования (Wells M., Glickauf-Hughes C., Jones R. Codependency: A grass roots construct, relationship to shame-proneness, low self-esteem, and childhood parentification // Published online: The American Journal of Family Therapy, 30 Nov 2010), показавшие определенную связь между созависимым поведением во взрослом возрасте и опытом парентификации у детей.
И, к сожалению, именно поэтому созависимые люди склонны к аутоагрессии, пассивной агрессии и манипулированию окружающими. По понятным причинам в детстве иных способов получить хоть какой-то кусочек желанного и нужного у них не было. Позже, в главе «Простые чувства: злость» будет очень подробно про агрессию, в том числе про пассивную агрессию.
Зеркальные нейроны незаменимы в социальном взаимодействии. Они дают начало любому замечанию другого человека.
История моего знакомства с университетской подругой Таней Медведовской (она еще будет упоминаться в книге) насчитывает сейчас тридцать лет и начиналась так. Толпа нервных абитуриентов изнывала в тесном дворе московского психфака жарким (наверное) летом 1992 года в ожидании результатов вступительного экзамена по математике. От этой оценки зависело поступление, поэтому вид у толпы был максимально драматичный. Вчерашние школьники с прозрачными от параметрических уравнений лицами стояли неестественно тихо, сбившись в небольшие статичные группы. Согласитесь, очень нетипичное поведение для толпы подростков. Я сидела на бордюре (у питерцев это был бы поребрик). Таня стояла в толпе одна и ела маленькую круглую белую булку
Я заметила Таню и булку. Видимо, в моем взгляде (несмотря на то, что я старалась выглядеть как приличная девушка, поступающая в МГУ) как-то считывалось, что я не завтракала. Таня прошла сквозь толпу прямо ко мне и сказала: «Будешь?». Я мгновенно согласилась, и Таня разломила булку и отдала мне половину.
Слияние и научение
Все уже знакомые нам слиятельные механизмы мы видим на примере любого процесса научения чему-либо. Чтобы перенять чье-то знание или навык, не говоря уж о какой-то целостной системе или идеологии, нужно отдать на время свою границу (а за ней – и всю свою идентичность) в уплату за то, чтобы позволить новому знанию повлиять на себя. Нужно либо поверить учителю, либо уже верить ему заранее. Разумеется, именно поэтому лучше учатся (при прочих равных) те, кто хорошо относится к учителю/наставнику/преподавателю/тренеру. В таком случае новая информация воспринимается естественно, а не враждебно, и входит в нас как нож в масло – без препятствий.
Слияние, напоминаю, в огромной степени – физиологический, химический, природный, изначальный механизм. А уже затем – психологический. Именно в силу животной природы слиянию мало что можно противопоставить кроме его, слияния, осознавания. Мы рождены, чтобы продолжать рождать, только и всего. С этой точки зрения все, что способствует продолжению рода, – хорошо. И подражание – первое, что нам в этом поможет.
Видели знаменитую фотографию, где как бы усталой походкой удаляется вбок от зрителя австрийский зоолог Конрад Лоренц, а за ним – именно что гуськом – следуют один за другим маленькие гуси?
https://codependency-book.info/imprinting/
Лоренц открыл и изучал явление импринтинга (от англ. imprint – оставлять след). Он выяснил, что у многих животных и птиц есть короткий сензитивный период, во время которого формируется реакция следования: птенцы или детеныши двигаются за тем объектом, который успели увидеть во время этого периода. Природа полагает, что с высокой долей вероятности это будет мама, но гусята, которым во время сензитивного периода намеренно попался на глаза Лоренц, далее следовали вовсе не за мамой-гусыней, а за Лоренцом.
Импринтинг шире, чем реакция следования. Это – в целом – механизм, позволяющий животным усваивать и повторять жизненно важные навыки и цепочки действий за родителями. Так, например, котята вслед за мамой учатся гоняться за мышкой и верно находить туалет.
Думаете, люди устроены гораздо сложнее? Тогда вспомните себя в составе какой-нибудь экскурсии. Замечали, как экскурсанты, добровольно войдя в слияние с группой и экскурсоводом, немедленно отдают этому самому экскурсоводу свою «взрослую часть»? Они чаще, чем обычно, спотыкаются, стараются держаться строго друг за другом, как гусята Конрада Лоренца, а самое потрясающее – даже на самом простом маршруте (чья-нибудь городская усадьба, а вовсе не опасный горный ледник) вовлеченные в процесс люди теряются и забывают выход обратно! На самом деле ничего удивительного. Слияние и есть психический механизм, позволяющий нам как бы сказать другому: «Вот тебе моя воля и вера в тебя, а в ответ отдавай мне свои знания, ты сейчас главный, и я согласен на все. Веди меня!»
Опытные экскурсоводы интуитивно знают об этом эффекте и обязательно заботятся о группе на длинных маршрутах: ждут потеряшек, объясняют, когда и где будет остановка и как найти группу, если сошел с маршрута. Так недавно случилось и со мной во время экскурсии по Северному Чертанову (я увлекаюсь городским модернизмом). Ведущая экскурсии, стоя на холме с прекрасным обозрением (можно было красиво махнуть рукой в любую сторону, обозначив основные направления), завершила вылазку в мой любимый район словами: «Кто боится заблудиться, идите со мной, я как раз направляюсь к метро!»