Шрифт:
1
Маноло пленил всех. Отец Валери был буквально очарован будущим зятем. Сестра решила, что Маноло просто душка. Племянницы сразу влюбились в него, тем более что он привез им роскошные подарки. А мать удивила Валери своим признанием.
— Я только хотела сказать, что твой жених замечательный, — начала она, когда, улучив минутку, осталась с дочерью наедине. — Думаю, ты будешь с ним очень счастлива. Я тут посмотрела, как он глядит на тебя, как говорит с тобой, — и поняла: он по уши влюблен в тебя. Да, это твой Прекрасный принц, Валери, тогда как Майлз был лягушкой, притворившейся
Валери почувствовала, что слезы потекли у нее из глаз, и обняла мать.
— А я всегда хотела, чтобы ты гордилась мной, мамочка, — всхлипнула она.
— Я и гордилась, — мягко сказала Элизабет, гладя ее по голове. — Всегда. Да и как можно не гордиться тобой? Ты ведь такая красивая и яркая девочка! Конечно, ты заставила меня поволноваться — ведь ты хотела от жизни так много! Я все время боялась, что ты разочаруешься. Но видишь, жизнь вознаградила тебя. Маноло будет прекрасным отцом, так что… не тяни с детьми.
— Но мы поженимся только через несколько месяцев, — заметила Валери.
— И когда такая мелочь могла остановить тебя?
— Мама, ты меня удивляешь!
— В самом деле? Разве ты не знала, что твоя старшая сестра родилась через пять месяцев после того, как мы с твоим отцом поженились?
— Боже мой! Конечно, не знала!
— А между тем это чистая правда.
— Ушам своим не верю!
— Ну, и я не всегда была старой перечницей, — сказала миссис Акерт, лукаво улыбнувшись. — Почему, как думаешь, я так строго относилась к тебе, когда ты была подростком? Потому что знала: ты похожа на меня. Ладно, благословляю ваш союз… И подумай о том, что я сказала тебе о детях.
Впервые в жизни Валери решила прислушаться к совету матери. А ведь еще несколько месяцев назад она не только не доверилась бы ей, но предпочитала быть от нее как можно дальше…
— Валери, ну когда же ты заведешь себе друга?
Охо-хо, подумала Валери тоскливо. Начинается.
Жанетт, прихлебывая кофе, требовательно смотрела на подругу поверх чашки.
— Ты ведь не давала обета воздержания! Одно неудачное замужество — недостаточная причина. Я не сомневаюсь, что этот твой Майлз был порядочная свинья, но, честное слово, не все мужчины на свете похожи на него! Вот мой Ив, например…
— Нет, спасибо, мне чужого не надо, — с деланным смешком сказала Валери и потянулась за джемом.
Подруга отставила чашку и сердито произнесла:
— Когда же ты наконец поймешь, что Ив в самом деле меня любит? Он стал совершенно другим человеком! Время любовных похождений осталось позади!
«Ну да, лет через тридцать поверю», — хотела сказать Валери, но сдержалась. Это было бы жестоко. У Жанетт всего три недели назад кончился медовый месяц, и она до сих пор пребывала в эйфории. А в обязанности лучшей подруги не входит разрушать романтические иллюзии относительно молодого красавчика мужа.
Однако по прошествии некоторого времени вряд ли жизнь этой пары останется столь же безоблачной. Конечно, сейчас Ив прямо-таки без ума от Жанетт, но что будет с его любовью через полгода, когда воспоминания о медовом месяце поостынут и
Длинный список брошенных любовниц оставлял мало надежды на то, что обручальное кольцо хоть немного изменит его нрав. Валери не раз предупреждала подругу, что опасно влюбляться в такого человека, — разве только развлекаться с ним и получать удовольствие, не привязываясь сильно. В постели с ним, возможно, и в самом деле было сказочно хорошо, и, пожалуй, разумнее было бы этим ограничиться.
Но конечно же такой совет был бы пустой тратой слов применительно к особе вроде Жанетт — на редкость хорошенькой брюнетке, с идеальной фигурой и огромными, немного наивными глазами… Черт, и при этом десять лет хранить верность первому любовнику, который к тому же был изрядным негодяем! Как же этому сокровищу в образе женщины так быстро и так сильно удалось влюбиться в красавчика Брюэля, стоило тому положить на нее глаз?
Да, брак Жанетт был, несомненно, обречен. Но говорить об этом вслух Валери не собиралась ни в коем случае. Ей более всего хотелось думать, что она ошиблась и не разглядела истинной красоты их любви.
— Не обращай внимания, я закоренелый циник. — Валери примирительно погладила подругу по руке. — Если кто-нибудь в целом мире и может заставить мужчину измениться, так это ты, дорогая.
Конечно, Жанетт в свои двадцать восемь лет выглядела уже изрядно умудренной жизнью, не говоря уже о светском лоске и элегантности до кончиков ногтей. Но на самом деле под сверкающей оболочкой таилась нежная, очень ранимая душа. Жизнь не научила ее твердости или цинизму, как это случилось с Валери.
Может быть, потому их и тянуло друг к другу — как двух взаимодополняющих людей? Валери часто оттаивала душой в компании нежной и восторженной приятельницы, как ящерка, отогревшаяся в солнечных лучах.
Она слегка жалела, что Жанетт больше не живет с ней рядом. А табличка «Продается» на знакомой двери просто выводила Валери из себя. Да, теперь она могла с полным правом сказать, что осталась одна — без близких людей — с соседями, которые иногда с ней здороваются по утрам и едва знают по имени. Хорошо еще, что работают они рядом — можно каждый понедельник обедать вместе и бегать по магазинам.
Но все-таки теперь, после замужества Жанетт, дружбе их стало чего-то не хватать.
— И не думай, что сможешь увильнуть от ответа на мой первый вопрос, — заявила Жанетт непреклонно. — Тебе всего тридцать, дорогая моя! А кроме того, ты сногсшибательно красива! Я хочу знать, когда ты наконец забудешь про Майлза, который, кстати сказать, остался по другую сторону Ла-Манша, и начнешь устраивать личную жизнь.
Будь это кто другой, Валери не позволила бы лезть себе в душу. Но она знала, что подруга не просто мается праздным любопытством — она действительно желает ей добра и хочет помочь.
— Я уже забыла про Майлза, — ответила молодая женщина, промокнув губы салфеткой. — И я вполне прилично устроила мою жизнь. У меня интересная и престижная работа, отличная квартира. А кроме того, есть замечательная подруга, которой можно в случае чего поплакаться в жилетку. Если мне захочется, я заведу себе парня. Но, Жанетт, по правде говоря, что-то меня больше не тянет к противоположному полу. Быть одной — это не так уж и плохо, мне нравится.