Страх полета
Шрифт:
– Может, сдернем немного, а? Коля?
– Степаныч произнес это из-за спины обыденным тоном, таким обыденным, что Климов даже удивился: что это такое с Петром? Потом понял: старый бортинженер видит, чует минутную слабость обмякшего капитана и хочет помочь. Ему на секунду стало стыдно, и хоть зубы стучали, он заставил себя разжаться, отдал команду:
– Сдерни, Петя. Поставь восемьдесят. Поставь, родной. Поставь.
– Он как-то присмирел, и вроде как даже отстранился от страхов. Их и так было предостаточно. Организм защищал себя.
Но тут взгляд его упал на экран локатора. Лучик мотался вправо-влево, выделяя чередующиеся светлые и темные
– Витюха, что с локатором? Ну-ка проверь... попробуй... может, резервный?
– Климов вновь начал ориентироваться в обстановке, но все еще как-то урывками.
– Сдох!
– объявил после минутной манипуляции с переключателями штурман.
– Засекторил, собака, - и на самом интересном месте.
– Он рукавом вытер пот со лба, помолчал, потом неуверенно пробормотал: - Ну, думал - все... Может, поживем еще, а?
– губы его подрагивали.
– Курс! Курс!
– вдруг быстро сказал Климов.
– Куда летим-то?
– Курс? Елки! Девяносто пять!
– Давай влево! Петя, правому взлетный, левому малый газ! Бери курс тридцать! Двадцать бери, Витюха! Двадцать! Влево, влево!
В процессе падения самолет развернуло носом на восток. Каждая секунда приближала его к крутым склонам правого берега. А локатор подвел в самый опасный момент!
Самолет, накреняясь все сильнее, покатился влево. Нос начал опускаться.
– Хорош! Теперь левому номинал, правому малый газ! Так, теперь добавь правому: восемьдесят! Стоп!
– всем восемьдесят!Климов, не дожидаясь, когда уберется крен, стабилизатором чуть поддержал нос, и когда раскачка уменьшилась, скомандовал:
– Все, ребята, успокоились! Плавно берем курс двадцать, работаем, работаем, мужики! Работаем! Выходим на середину озера! Давай, давай, курс двадцать пока!
Он отдавал команды, скорее, не экипажу, а самому себе, изгоняя страх, сковавший на минуту руки и ноги. Ну, бросок. Ну, подумаешь - мало их было. Все, все! Работай!
Он чувствовал: что-то мешает смотреть. Опомнился: очки! Пот с бровей тек по оправе, заливая стекла. Машинально снял, достал из кармана мокрый платок, размазал влагу по стеклам.
– На, возьми вот салфетку.
– Витюха, тоже весь мокрый, уже немного пришел в себя и успокоился, насколько может успокоиться штурман, не совсем уверенный в том, где сейчас находится его самолет.
– Петрович, сколько времени прошло, как нас швырнуло? Минуты две? Три? Мы с восточным курсом ушли к правому берегу. Теперь, без локатора, я тебе буду выдавать место по спутниковой системе, по координатам на карте, а она у нас мелкая, сорокакилометровка, точно определить место вряд ли получится. И Иркутск уже нас не видит, не подскажет место: мы слишком низко, не услышим. А Святой Нос - вот он, под носом, - штурман не заметил невольного каламбура.
– Высота хребта на нем - тысяча восемьсот.
– Он сверился с цифрами на экранчике джипиэски, приложил линейку к карте и тревожно сказал:
– Влево, влево надо! Нас же прямо на мыс выносит!
Бортинженер молча, без команды, снова косо переместил рычаги газа. Климов видя, что экипаж вновь включился в работу, тоже немного успокоился. И тут на глаза навалилась свинцовая тяжесть. Ему почему-то смертельно хотелось спать. Он, казалось, на один только миг прикрыл слипающиеся веки. Голова свалилась, он дернулся, тряхнул ею, еще, еще... Мутная завеса перед глазами потихоньку прояснялась.
– Коля, - подал сзади голос бортинженер, - садиться надо - красная лампочка горит! Две триста осталось!
–
– Давайте потихоньку снижаться вдоль Святого Носа, а как пройдем его, там уже простор, там можно не думать о курсах, а...
– Он потер грудь: - Что-то мне... вроде как душновато. Да... крепко потрепало нас. Вы-то как?
– Да ничего, держимся.
– Терпимо. Думал, задницей об лед...
– Дима! Дима, ты как?
Мальчишка справа висел на ремнях в полной прострации. Эх, слабак. Нет стержня. Неужели вот такое все новое поколение? А вроде ж уверенно выглядел. Сломался пацан. Теперь вряд ли его вообще затащишь в самолет. Насмотрелся раньше времени... пассажир хренов. Работа-то мужская, к ней постепенно привыкать надо...
– Дима! Дима! Ну, все, тихо, тихо... обошлось. Давай, работай!
– Витюха тряс Димку за плечо. Тот опомнился, зашевелился.
"Ну, слава богу. Конечно, много страху... Пережил пацан... Надо помогать, вытаскивать... Все мы пережили... Молодец, Витюха..." - металось в голове.
Климов встряхнулся, отогнал эти обрывки мыслей, заставил себя сосредоточиться на предстоящем снижении. Соображения никак не удавалось собрать в кучу.
Так. Ураган забросил лайнер на высоту полторы тысячи по высотомеру. Относительно льда это будет... будет... около тысячи метров. Когда приступим к снижению, после пересечения истинной высоты 750 метров отшкалится стрелка радиовысотомера. Он покажет точную высоту. И - снова подкрадываться ко льду с вертикальной три метра. А фронт догоняет, и близко к левому берегу подходить нельзя, там из любого ущелья может дунуть ветерок под названием "горная", такой же точно, как и сарма, может, чуть слабее. Господи, успеть бы до ветра, надо торопиться! И... не надо спешить: не дай бог ошибиться, а на малой высоте уже не исправишь. Топлива-то осталось бочек пять-шесть. А тут еще внутри что-то давит, сердце колотится как бешеное: наверно адреналину хватанул много...
Гормоны, выплеснувшиеся в кровь, жгли его изнутри. Очень хотелось пить, но некогда было оторваться от накатывающих валом новых и новых задач.
– Надо протянуть за Святой Нос. Хватит ли топлива? Петя, сколько там?
– Минут на десять. Тонну в расходном баке показывает, а сколько на самом деле - один бог знает.
– Голос Степаныча отвердел: - Капитан! Коля! Снижайся и садись! Садись, пока палки крутятся! Потом поздно будет!
– Вить, сколько еще вдоль этого носа лететь?
– Дак... где-то середину проходим, здесь самые высокие горы, дальше будут пониже, еще минут шесть-восемь, точнее не скажу. Эх, была бы карта-десятикилометровка, я б тебе, Петрович, с точностью до ста метров дал место. Но по расчету мы выходим на середину озера между Ольхоном и Святым Носом, ближе все-таки к Святому Носу. Я бы еще левее взял: вполне возможно, правый снос увеличится.
Штурман помолчал, озабоченно завозился с пультом спутниковой навигации, потом встревожено обернулся к капитану:
– Что-то пропадает... неуверенно берет... Джи-пи-эс этот, американский, мать бы его...
"Ну почему все отказывает именно тогда, когда без него никак не обойтись?"
Он еще раз потыкал кнопки:
– Все, больше ничего нет, сдох, собака! Расчет - только по скорости и времени.
– Нету времени!
– Климов обозлился.
– Нет у нас времени! Вечно у вас не вовремя отказывает все: то локатор, то джи-пи-эска... спецы...