Страх разоблачения
Шрифт:
До этого мгновения Гасси не обращала внимания на тесную танцплощадку в конце бара, но теперь заметила несколько пар, двигающихся в такт музыке. Они так тесно прижимались друг к другу, как будто танец был лишь прелюдией к другому, более интимному акту. Это показалось ей абсолютно неприличным, но в то же время она почувствовала, что в ней проснулось какое-то похотливое любопытство, и это ее шокировало. Что чувствует женщина, когда незнакомый мужчина проводит руками по ее бедрам, прижимает ее к своей груди? Она представила себе это ощущение, но тут
Большинство подруг Алисы уже обзавелись кавалерами. На их лицах играла самодовольная улыбка: еще бы, они наконец покинули ряды нежеланных женщин. Гасси наблюдала, как они заботливо охраняли свои приобретения, и вдруг поняла, что в таком месте, как этот бар, женщина много теряет. Неумение привлечь мужчину оборачивается утратой чувства собственного достоинства?
Нелегко пережить жалость друзей, их лживые уверения, что в следующий раз все будет по-другому, и сознание, что в тебе самой есть какой-то дефект?
Несколько минут в объятиях мужчины вряд ли стоили такого унижения.
— Я ухожу, — заявила она, повернувшись к Алисе, и поставила нетронутый стакан на стойку бара. — Увидимся утром.
Алиса схватила ее за рукав:
— Никуда ты не пойдешь! Все еще только начинается. Выпей сначала.
Но Гасси покачала головой и начала проталкиваться через толпу. Внезапно на ее пути возник какой-то незнакомый мужчина и легонько коснулся ее плеча.
— Пожалуйста, не уходите. Мы еще с вами не танцевали. Возможно, дело было в его легком акценте или низком красивом голосе, но Гасси остановилась и взглянула на него.
— Мне не хочется танцевать.
— Тогда позвольте вас угостить. Пойдемте поищем пустую кабинку. — Он решительно взял ее под руку и, не давая возразить, повел к кабинке. Когда они сели, он улыбнулся и помахал официантке. — Что будете пить?
— Я… водочный коктейль.
Пока он заказывал, Гасси ругала себя за то, что позволила так собой манипулировать. Однако вместо того, чтобы встать и уйти, она сидела и разглядывала его.
Он молчал несколько минут, пока официантка не вернулась с заказом, а Гасси никак не могла перестать на него таращиться. У него было интересное лицо — темная смуглая кожа, резкие черты, которые могли бы показаться грубыми, если бы их не смягчала улыбка, полные губы, зубы невероятной белизны. Он казался таинственным иностранцем, а его черный шелковый костюм помогал создавать иллюзию очень опасного мужчины.
Расплатившись с официанткой, он обратил все свое внимание на Гасси:
— Расскажите, почему вы так торопились уйти?
— Мне здесь не нравится.
В глубине черных глаз мелькнула улыбка.
— Вы здесь в первый раз?
Гасси утвердительно кивнула и отпила глоток коктейля, внезапно обидевшись, — ей показалось, что он над ней подсмеивается.
— У меня есть занятия поинтересней.
— Тогда вам повезло.
Она удивленно взглянула на него.
— Если бы вы не пришли сюда сегодня, мы никогда бы не встретились.
«Уж
— Вы всем так говорите? Он взял ее руку в свою.
— Вы мне поверите, если я скажу, что я тоже здесь впервые?
— Наверное, нет.
— Тем не менее это правда. Я пришел выпить с деловым партнером и заметил вас у бара. До той минуты я не собирался здесь ни с кем знакомиться.
Гасси пожала плечами:
— Я должна чувствовать себя польщенной?
— Ничего подобного. Я просто пытаюсь вам объяснить, что я не Ромео из бара. Я слишком хорошо отношусь к женщинам, чтобы смотреть, как их здесь унижают.
Гасси почему-то поверила ему, и ее враждебность сразу растаяла.
— И вправду унижают. Именно поэтому мне и захотелось уйти.
— Сейчас вы чувствуете себя комфортнее? Она кивнула и улыбнулась.
— Достаточно комфортно, чтобы назвать мне свое имя?
— Огаста Тремейн. Но чаще меня зовут Гасси.
— Гасси? Мне нравится. А я — Тони Де Коста.
Ее интриговал его акцент — незначительный, но придающий особую музыкальность голосу.
— Откуда вы?
— Я родился в Италии, но провел все детство, путешествуя между Венецией и Нью-Йорком.
— Почему?
— У моего отца обширные деловые связи в этой стране. И он очень рано начал брать меня с собой.
Гасси попыталась представить, чем может заниматься в Нью-Йорке его отец, и сама устыдилась своих мыслей.
— Не хотите потанцевать? — Он встал и протянул руку.
— С удовольствием.
На танцевальной площадке было полутемно, Тони прижал ее к себе, и Гасси вдруг снова стало не по себе. Тони Де Коста — не какой-нибудь прыщавый парнишка из колледжа, который удовольствуется часом обжимания в машине. Он взрослый мужчина, который вполне может предположить, что ее интересуют сексуальные отношения. Эта мысль ужаснула и одновременно возбудила ее.
Казалось, они танцевали несколько часов. Тони время от времени шептал ей что-то на ухо, но по большей части они молчали, и Гасси целиком отдалась во власть завораживающего, необыкновенно эротического ритма. Никогда еще она так явственно не ощущала себя женщиной; ей казалось, что она внутренне расцветает. В конце концов Гасси поймала себя на том, что дышит тяжело и прерывисто, и решила, что ей необходимо поскорее избавиться от Тони Де Коста, пока она не совершила ничего непоправимого.
— Мне пора идти, — сказала она резко, когда кончился очередной танец.
— Поужинайте со мной.
— Нет, спасибо. Меня ждут родители.
— Тогда завтра.
— Не знаю. Может быть.
— Я буду ждать вас «У Антонио».
Гасси понимала, что не должна соглашаться. Ее родители придут в ужас, если узнают, что она встречается с человеком, которого они относят к категории иммигрантов, хуже того — с итальянцем, у которого могут быть весьма сомнительные связи. Но, несмотря на все эти соображения, ей очень хотелось с ним поужинать.
— Хорошо. Когда?
— В семь.