Страх. Сборник
Шрифт:
Как только за ней закрылась дверь, Соснин вызвал своего заместителя Лембита:
– Яан Антонович, немедленно шифровку в Выру. Нужно найти и побеседовать с извозчиком Хинтом. Он называл по имени сегодняшнего покупателя.
– Будет исполнено.
– А где Пальм?
– Он не докладывает мне.
– Ну зачем же так трагически…
– Товарищ Пальм ведет себя странно.
– То есть?
– Он выяснил, что четыре человека могли сообщить о транспортировке груза, и не арестовал никого.
– Я думаю,
– С ними надо разбираться во внутренней тюрьме.
– Зачем же спешить?
– Это не поспешность, а стиль работы. Нельзя давать поблажки бандопособникам.
– Подозреваемый еще не преступник, Яан Антонович. Этому нас учит Дзержинский.
– До тех пор…
– Хорошо, – перебил Соснин зама, – об этом позже. Вы выяснили в отношении денег?
– Нет.
– Почему?
– Я допрашивал директора магазина.
– Не понимаю.
– Я хотел узнать, для кого он берег эти портсигары.
– Значит, так. – Соснин хлопнул ладонью по столу и внимательно посмотрел на этого аккуратного розоволицего человека в полувоенном френче.
Лембит никогда не носил штатского костюма. Он ходил или в форме, или в зеленом френче с отложным воротничком, носить который так любили многие руководящие работники. Это была не просто мода, не просто подражание. Нет. Френч символизировал большее. Он определял образ мыслей и стиль руководства. Он определял незыблемость убеждений его владельца.
– Значит, так, – повторил Соснин. – Директора – домой. – А вы – к экспертам, пусть сравнят номера дензнаков, найденных в магазине, со списком Наркомфина.
Лембит, прищурившись, поглядел на Соснина. Нехороший это был взгляд. Непростой. Предупреждение жило в его сине-стальных глазах, последнее предупреждение. Не понимаете вы национальной политики, говорили они. Не понимаете. Ловить бандитов – это еще не все. Главная линия.
– Все, дорогой Яан Антонович, давайте работать. К концу дня жду результаты. Помните, данные из Выру очень важны.
В спортклубе пахло трудом. Потом пахло, канифолью и железом. Запах этот Эвальд почувствовал сразу, лишь только перешагнул порог тренировочного зала.
Тренировка баскетболистов заканчивалась. Несколько человек уже сидели на полу, устало прислонившись спиной к стене. Только у щита боролись за мяч четверо высоченных парней. Эвальда поразила беднота формы. Застиранные трусы, вылинявшие майки с надписью «Таллин», разношенные, заштопанные резиновые тапочки. Да, эти ребята резко отличались от сборной города, игру которой Эвальд видел в 1940 году. Не было ярких двухцветных рубашек, белых атласных трусов. Сорок пятый – не сороковой. Но главное, что у города была своя сборная, и, судя по газетам, играла она вполне прилично.
Только один человек в зале выделялся особой
Мяч, ударившись о щит, резко отлетел на середину площадки и словно прилип к его внезапно поднятой ладони. Калле выбросил руку ему навстречу, неуловимо и точно. Еще секунда, безукоризненно сработали кисти, и крученый мяч сильно ушел к щиту. Еще секунда, и он точно опустился в кольцо.
– Класс, – сказал Рудди. – Высокий класс.
– А где Магнус? – тихо спросил Эвальд.
– Вон, у щита. Тот, который отрабатывает дриблинг.
– Я выйду, а вы, Рудди, позовите его.
Магнус вышел в коридор, не остыв еще от игры. Руки его словно все еще держали мяч. Движения были стремительны и резки.
– Вы ко мне? – спросил он.
– Да, я из НКВД.
– Откуда? – удивленно переспросил Магнус.
– Из НКВД, – повторил Эвальд и поразился перемене, случившейся с этим огромным, широкоплечим парнем. Он словно съежился и даже стал меньше ростом.
– Я слушаю, – чуть запинаясь, начал он.
– Нет, Магнус, слушать буду я, – жестко бросил Эвальд, – а вы будете говорить о том, кому вы сообщили, что должны сопровождать в волость груз денег.
– Только тренеру.
– Вы говорили о деньгах?
– Нет. Я сказал, что меня посылают в командировку.
– Сказали куда?
– Да.
– Вы, кажется, комсомолец?
– Да.
– Кроме того, вы давали подписку о неразглашении служебной тайны. Так?
– Да, – чуть слышно ответил Магнус. – Но соревнования…
– Погибли ваши товарищи. Это вам известно. Похищены государственные деньги. Это известно вам тоже. Вспомните, при каких обстоятельствах вы сказали Калле о командировке.
– Я встретил его у входа в спортклуб и сказал, что еду в волость и не могу принять участия в тренировке.
– Что он вам ответил?
– Сказал, что позвонит замнаркому. Сказал, что есть договоренность и меня обязаны освободить.
– Кто-нибудь еще мог слышать ваш разговор?
– Нет. Мы были вдвоем.
– Хорошо. Идите и позовите мне тренера.
Пауль Калле шел по коридору пружинисто и плавно. Он, скорее, не шел, а нес навстречу Эвальду свой драгоценно-мускулистый торс. В его походке было что-то механическое, неживое. Видимо, именно так ходят звезды кафешантанов, страховавшие на огромные суммы свои бесценно длинные ноги. Но вместе с тем Эвальд почувствовал какую-то неземную опасность, сквозившую в движениях этого человека. Казалось, что из глубины коридора на тебя надвигается эластично и неотвратимо опасное, хищное животное.
– Вы меня звали?